водителей, два слесаря, начальник гаража Евгений Семенович (он же завскладом на треть ставки). Плюс офис, где, кроме покойного хозяина, числилось трое: коммерческий директор, главный бухгалтер и уборщица. Всяких секретарей-референтов, сисадминов и менеджеров в «Полярной звезде» никогда не водилось.
Водители уже разъехались, и Леонид Антонович теперь стоял над душой у начальника гаража, который обзванивал своих подчиненных и возвращал их для допроса, выторговывая по ходу дела порядок прибытия машин:
— Вы ж со всеми одновременно разговаривать не будете, так? А у нас сроки доставки, их выполнять надо, так? Чтобы клиенты всякую дрянь в Интернете про нас не писали. Сейчас же везде этот Интернет поганый, кинет какая-нибудь сволочь пару отзывов, что «Полярная звезда» ненадежная, вовремя грузы не доставляет, и все! Прощай половина клиентов, так? Вы извините, но вот, например, Шурик, у него запас времени есть, и я сейчас его вполне могу вернуть. А пока вы с ним поговорите, Иван Степаныч вернется, он уже к получателю почти приехал. Разгрузится — и в гараж, так? А Толя, наоборот, как раз на погрузке сейчас стоит, его раньше обеда не ждать, зато у Егорова только короткая ездка…
Леонид Антонович иногда делал какие-то тихие замечания, но в основном кивал и делал короткие пометки в блокноте. Котов отправился к слесарям.
Два очень похожих друг на друга мужчины, примерно одного возраста и одной комплекции, устроились в уголке отдыха на облезлом диване и мрачно матерились, предсказывая компании тяжелые времена. Тот, что сидел слева, отличался пышными усами, а тот, что справа, особых примет не имел.
«Начну с усатого, — загадал Олег. — Если он окажется владельцем телефона, то вечером заскочу к Нине, сам расскажу ей, что она больше не подозреваемая…» Он на мгновение замер и мысленно сплюнул: «Тьфу! Лезет же в голову всякая ерунда!» и, коротко представившись, отозвал в сторону правого, ничем не примечательного, даже не взглянув на усача.
Они устроились на лавочке у стены. Непримечательный, который оказался Анатолием Ивановичем Зотовым, не заметил укоризненный взгляд Котова (Олег сам не понял, почему его огорчило, что конкретно этот работяга оказался не Сударушкиным, а всего лишь Зотовым, но ведь огорчило, это факт!) и продолжал бубнить:
— Без хозяина-то как? Старший Сахаров пожилой уже человек и нездоровый — он когда еще эту обузу на сына сбросил. А теперь что? Допустим, Игорь Константинович потянет, он во всех делах разбирается, но компания-то частная, кому она теперь принадлежать будет? Да и как все оформлено? Завещания Борис Николаевич вроде не оставлял — значит, ничего с фирмой непонятно: чья она теперь будет, как наследство делить… да и делить ли вообще? Может, Сахаров-старший просто продаст. А даже если Игорь Константинович возьмется, пока все бумажки переоформят на него, это сколько же времени пройдет? В общем, хреновые времена наступают, совсем хреновые.
О Борисе Сахарове он почти ничего рассказать не мог, так как общался с ним мало и лишь по рабочим вопросам. Заверил только, что мужик был дельный, стоящий, работу, конечно, спрашивал, но и платил всегда честно. Сам ведь по молодости баранку крутил, так что рабочего человека понимал и, если что надо было, всегда навстречу шел. И вообще хороший был человек, только добром и вспоминать.
— Вон года три назад Шурик жениться затеял, а родители невесты сильно против простого шофера были. Учителя они, понимаешь, потомственные, да не простые, а по музыке. Так девчонка его не просто на свадьбе настояла, она еще удумала в ЗАГС на самосвале ехать! Молодежь, им бы что почуднее… Шурик пошел к Борису Николаевичу машину просить, а он не только разрешил самосвал взять, он целую колонну выстроил.
— В смысле колонну? — Ясно, что свадьба неизвестного Котову Шурика никакого отношения к делу не имела, но сама история Олега неожиданно заинтересовала.
— А вот прямо так! Представляете, подъезжает к ЗАГСу несколько самосвалов, отмытых, чистеньких, в лентах, флагах и цветах, а впереди КамАЗ новенький, тоже весь украшенный, и кукла здоровая впереди привязана! Народу сбежалось посмотреть! А регистраторша потом сказала, что много разного они в своем ЗАГСе видели, но такая свадьба — в первый раз!
— И что… что Шурик этот? Как они, живут еще вместе? — осторожно уточнил Олег. Слишком много он знал случаев, когда пышная веселая свадьба, которая должна была бы, кажется, войти в историю семьи на века, старательно и быстро забывалась после не менее шумного и скандального развода.
— А чё не жить-то? Шурик парень дельный и зарабатывает хорошо, и руки не из задницы. Жена его в музыкальной школе детишек учит на флейте играть. Второго ребенка ждут, квартиру взяли в ипотеку… чё не жить-то?
— Это верно, чего не жить. — Почему-то Олегу стало грустно. — Ладно, это мы отвлеклись. Вернемся к Борису Николаевичу. Может, вы в курсе, зачем он планировал встретиться с нотариусом?
— Да вы что? — искренне изумился тот. — Где я и где Борис Николаевич? С чего бы он вдруг стал со мной про свои дела говорить? Хотя, знаете… как раз вчера дело было. Так Борис Николаевич к нам в гараж нечасто заглядывает, а вчера рано утром зашел. И настроение у него было такое… приподнятое. Веселый такой был, спрашивал, сколько у меня детей. А потом похвастался, что тоже наследником обзавелся. Я удивился немного, но, как положено, поздравил, спросил, когда ребенок родился? А он засмеялся и говорит: «Одиннадцать лет назад! Одиннадцать уже моему наследнику, представляешь?»
— Наследник? — насторожился Котов.
— Ну! Сын, говорит, и наследник! Несколько раз повторил. Я, честно говоря, не очень понял, но Борис Николаевич объяснять ничего не стал. Только посмеялся, похлопал меня по плечу и ушел.
— Хм. А раньше про наследников были какие-нибудь разговоры?
— Не знаю. Может, в офисе что и обсуждали, но у нас, в гараже, ничего такого я не слышал. Да и какие наследники? Борис Николаевич — мужик молодой, крепкий, ему еще сто лет… — Зотов осекся. — Я имел в виду, кто ж мог такое предвидеть?
— Никто не мог, — подтвердил Олег.
Он задал еще несколько вопросов, не услышал в ответ ничего интересного, отпустил слесаря и хмуро уставился на терпеливо дожидающегося своей очереди усатого.
— Сударушкин? Михаил Петрович?
— Михаил Петрович, — солидно согласился тот и протянул паспорт.
Котов автоматически заполнил первые строчки протокола и мысленно ругнулся: «Ну и что, что Сударушкиным оказался именно этот усатый? Мало ли что я там загадал? Это не считается!»
Михаил Петрович подтвердил, что с Сахаровым общался мало, и гибель хозяина для него — гром с ясного неба, а о желании Бориса Николаевича
