едва освещено. Но теперь нет никаких сомнений, что это Дан.
— Ты? О боже… Ты… Боже…
— Я еще не боже, но согласен на божество в твоем личном пантеоне.
— Как?! Где я?! Ты… врач, что ли?!
— Не врач. Но кое от чего я тебя все же вылечу. От чуши, что ты больна. У тебя есть некоторые шумы и незначительные отклонения от нормы, но ничего сверхкритичного. И с этим точно можно прожить лет до восьмидесяти без всяких операций.
— Врешь.
— Я видел твою реальную карту, а не поддельную, которую состряпал для тебя отец.
— Бред! Мне же плохо… У меня браслет. У меня боли в сердце, у меня…
Дан расставляет ноги пошире и принимает более удобную позу.
— Психосоматика. Эффект плацебо. На этот счет говорят очень много, но многие отмахиваются как от чуши. В то время как проводились очень интересные эксперименты. Одной группе людей, абсолютно здоровых, говорили, что они смертельно больны, перечисляли симптомы, и через некоторое время они начинали реально обнаруживать их у себя, хандрили и скатывались в плохое самочувствие. Другие принимали витамины-пустышки и верили, что принимали лекарство от рака. Их состояние улучшилось. Одни захирели, вторые выздоровели. Все болезни начинаются с головы и с веры в то, что они есть. Когда твой отец обнаружил у тебя серьезную болезнь?
— До того, как Калмык начал угрожать, что заберет меня.
— Но твоего отца прессовали значительно раньше. Так? Он просто нашел выход, чтобы тебя не трогали. До поры до времени. Добился отсрочки, что планировал делать позднее, не знаю, но думаю, ты здорово подпортила ему планы побегом.
— Это что, ложь во спасение?
— Типа того. Умный был мужик, кажется, — добавляет Дан.
— Очень… — соглашаюсь и на несколько минут замираю, но потом все равно подскакиваю. — Где я? Куда ты меня везешь? Как ты это провернул? Я хочу знать!
— Не провернул. Еще в процессе.
— А что будет со мной?
— Теперь ты моя. Может быть, должница. Может быть, девчонка, чтобы развлечься. Еще не решил. Помолчи, пожалуйста. Я оцениваю ситуацию, — сказал и уткнулся взглядом в телефон.
Глава 37
Ника
— Развлечься? — переспрашиваю.
— Да. Помолчи.
— Отлично. И чем тогда ты лучше Калмыка?! — возмущаюсь. — Тебе на мои желания плевать. Ему тоже плевать. Только свои интересы лелеете.
Дан поднимает на меня взгляд и несколько секунд смотрит, не мигая. Потом показывает моток липкой ленты, лежащей рядом с ним.
Намекает, что заклеит мне рот?! Отлично, я просто не скажу ему ни слова. Отворачиваюсь и закрываю глаза, подложив ладошки под щеку.
Это временно, говорю себе. Все временно.
Рано или поздно бугаю наскучит, и он оставит меня в покое.
Нужно только набраться терпения.
Долго ли ехать? Далеко?
Вопросы свербят на языке. Не позволяю себе задавать их вслух.
Буду молчать.
За городом останавливаемся, Дан меняет машину. Не хочу смотреть на него, но любуюсь украдкой. Его движения, скупые, отточенные жесты завораживают. Суровое лицо притягивает взгляд.
Он ловит меня на подглядывании и ухмыляется лениво.
Доволен собой.
Я — зла.
Потому что не могу остаться равнодушной к такому наглому и непробиваемому мужчине!
Плюс он умный, и мои рецепторы, отвечающие за мурашки, щедро осыпают меня ими с головы до ног.
Умный дьявол. Догадался о браслете и о часах, обнаружил вместо меня тринадцатый подарок папы. Ко дню совершеннолетия. Подарок или проклятье? Я носила у себя на руке очень опасную информацию. Калмык же действует не один, у него явно есть люди, занимающие места повыше. Те, кто благоволят ему и помогают, направляя.
Как Дан собирается со всем этим справиться?
Или… он и не собирается? Выкрал меня, как вор, везет черт знает, куда. В берлогу свою, наверное, развлечется и… выбросит.
От приятных мурашек и эйфории не остается ни следа. Слишком много неизвестных переменных. От меня ничего не зависит, это удручает и заставляет чувствовать себя слабой.
— Пошли, поешь, — предлагает Дан во время очередной остановки.
Забегаловка вдоль трассы, кемпинг.
— Что будешь?
Молча занимаю столик, пусть сам выбирает. Не хочу говорить с ним.
— Что ты будешь? — нависает над столом. — Слева висит меню, выбери, я закажу тебе.
Может быть, глупо, но я отворачиваюсь, задрав нос.
— Ясно, — выдыхает. — Выберу сам. Да?
Ожидает реакции, но ее не будет!
— Хотя бы кивни.
И кивать не буду.
Ноздри от возмущения раздуваются.
— На тебя, официально заявляю, за час потрачено нервных клеток больше, чем за неделю.
Никто тебя не просил тратить на меня свои нервные клетки и ресурсы.
Вкус еды откровенно паршивый. Котлета настолько жирная, что меня подташнивает от ее вида и запаха. Пюре едва ли не синее и деревянное, компот слишком сладкий. Булочка сухая и невкусная.
Дан молча ест все. Мне кажется, он вообще в еде не очень разборчив, просто готов съесть все, что наложат ему на тарелку.
— Поехали. В туалет хочешь? Справа.
И без тебя догадаюсь.
Туалет, на удивление, просторный, разделен на мужской и женский. В женском сильно пахнет хлоркой и распахнуто окно. Если встать на унитаз, можно дотянуться.
Именно это я и делаю.
Окно узкое, но и я не толстая, должна пролезть.
Раскрываю его пошире, подтягиваюсь.
Успеваю просунуть только голову.
— Далеко собралась?
Блять.
От неожиданности стукнулась затылком об раму и прикусила себе язык.
— Не дури, Белка. Тащи свою тощую задницу к машине и прекращай ебать мне мозги наитупейшими попытками вывести меня из себя!
***
Дорога с Даном превращается в откровенную пытку. Он усердно пытается заговорить со мной, я так же усердно отмалчиваюсь, не сказав ему даже спасибо за то, что вытащил из лап Калмыка. Впрочем, сам он явно не намного лучше.
Останавливаемся в пригородном отеле.
— Это временно. Тебе нужно поспать. Завтра оставлю тебя в надежном местечке, пока я решаю. Сбежать не получится. За тобой будут тщательно присматривать. И, в целом, заведение не из тех, откуда можно свалить.
Интересно, что же это за тепленькое местечко, откуда не сбежать? Тюрьма, что ли?
— Ужин? — предлагает Дан.
Я молча направляюсь в душ, хлопнув дверью.
Ее выносит за мной пинком почти сразу же.
Меня швыряет с силой в стену, и, когда я зажмуриваюсь от ожидания удара с холодной твердой поверхностью, резко притягивает обратно. К горячему телу мужчины.
