стала королевой. Душевная рана еще была свежа, и король никому не позволял отвлекать себя от мрачных мыслей по дороге в Орлеан. Однако уже начало смеркаться, и Генрих наконец прекратил свое задумчивое молчание и подозвал к себе камергера Фуке де Варенна, спросив, где они намереваются остановиться на ночь. Этим местом должен был стать Мальзерб. Король удивился. Неужели у этого непоседы д’Антрага, этого бывшего члена Лиги?.. Однако его тут же успокоили: бывший член Лиги теперь – один из самых преданных сторонников короля. Кроме того, его дом очень красив, его жена, несмотря на возраст, еще сохранила свежесть, а его дочери не без основания считаются одними из самых красивых обитательниц Франции…
Эта фраза не осталась без внимания. Неужели так хороши? В голубых глазах Генриха уже появился блеск. А что еще желать, чтобы залечить свои раны? Это решительно прекрасная идея остановиться в Мальзербе. Но такая мысль оказалась совсем не по душе его верному другу министру Сюлли, не любившему Габриэллу, а теперь не имевшему никакого желания увидеть рядом со своим господином другую авантюристку. К тому же он ненавидел семейство д’Антраг, и по мере приближения к замку идея остановиться в Мальзербе все менее и менее нравилась ему. Но вот уже приехали…
Первым их встречал Франсуа де Бальзак д’Антраг. Его сопровождал темноволосый, высокий и высокомерный мальчик с диким взглядом: сейчас он был лишь графом Овернским, но немного позже он станет герцогом Ангулемским. Это был сын Марии Туше и Карла IX[31]. Каждым движением он словно напоминал окружающим о своем происхождении, но его появление не слишком взволновало короля: у самого замка его приветствовали три женщины, наклонившись почти до самой земли в своих свободных платьях. Это были все еще красивая бывшая королевская фаворитка и две ее дочери: Мария и Генриетта. И король больше уже не видел никого, кроме последней девушки…
Она была белокурая, стройная, гибкая, и у нее были самые прекрасные в мире голубые глаза и самая привлекательная улыбка. Ей всего двадцать лет. Она красива и молода, и Генриху показалось, что перед ним богиня весны. Конец слезам! Любой может подтвердить, что, войдя в замок, Его Величество король уже улыбался.
На следующий день, уезжая из Мальзерба, Сюлли отметил, что на шляпе короля вновь появился небольшой пучок белых перьев, а сам он закрутил усы и долго вздыхал, прощаясь с дамами. По мере того как лицо государя расцветало, лицо министра все более и более мрачнело: настроение монарха не предвещало ничего хорошего. И действительно, в тот же вечер Генрих IV отправил господ де Кастелно и дю Люда с заданием вернуться в Мальзерб и привезти всю семью д’Антраг. Тогда же граф Овернский сказал Генриетте: «Сестра, вам представляется уникальный шанс стать королевой Франции. Постарайтесь не забывать об этом!..»
И она не забудет! С этого момента король не только окажется в плену жестокой страсти, но также и в плену женщины, пытающейся играть им для удовлетворения собственных интересов. Конечно же, не без помощи семьи, отныне выполнявшей все ее приказы. В ход был пущен полный арсенал искусного и утонченного кокетства. Сначала Генриетта изобразила недотрогу, сославшись на опасения родителей по поводу чести семьи из-за внушаемого ей королем чувства. Бедняга король уже и не знал, просить ему помощи у святых или у демонов.
Когда он уже «созрел», красавица пригласила его в Мальзерб и там предложила ему выдвинутые ее близкими условия своей «капитуляции»: сто тысяч золотых экю, земля, титул маркизы и в довершение всего письменное обещание жениться… Этот последний момент привел Генриха в уныние. Он согласился на все остальное, что же касается обещания жениться, то он опасался бесплодного брака. И они нашли компромисс: обещание жениться будет иметь силу, если через шесть месяцев Генриетта забеременеет и в 1600 году подарит Франции наследника.
Сюлли в своих «Мемуарах» потом рассказал, что, когда король показал ему роковую бумагу, он схватил ее и разорвал.
– Ты что, с ума сошел? – вскричал Генрих.
– Да, – ответил Сюлли, – но я не один такой во Франции.
Тогда, не говоря ни слова, король поднялся к себе в кабинет и написал второе точно такое же обещание, затем прошел мимо министра, будто не замечая его, потребовал коней и поспешил в Мальзерб, где на целых три дня заперся в спальне со своей возлюбленной. Он решил приступить к созданию ребенка незамедлительно.
Генриетта, ставшая теперь маркизой де Вернёй, чтобы обеспечить себе благословение небес, подарила базилике Нотр-Дам де Клери, служившей местом паломничества Людовика XI, младенца из серебра, которого позже монахи переплавили в крест. Но ей не суждено было носить корону Франции на голове. Действительно, она ждала ребенка и уже была почти уверена в осуществлении своей мечты, но сильные переживания стали причиной преждевременных родов, в результате которых на свет появился мертвый мальчик… Впрочем, Сюлли тогда уже готовил брак своего короля с Марией Медичи.
Увы, женившись, Генрих так никогда и не покинет женщину, родившую ему троих детей, но ни на миг не прекращавшую организовывать всяческие заговоры против него. Король дважды прощал ее, а семейство д’Антраг отослал в Мальзерб. Генриетта осталась могущественной, но, по ее мнению, недостаточно: в конце концов она сговорилась с королевой, герцогом д’Эперноном и Испанией, и результатом этого сближения стал роковой удар Равальяка…
После стольких заговоров Мальзерб нуждался в глотке свежего воздуха и надежде. В 1719 году владение было куплено канцлером де Ламуаньоном, но славу замку принес не он, а его сын Гийом.
Взявший имя бесконечно любимой им земли, господин де Мальзерб, адвокат, советник в парламенте, председатель Высшего податного суда, несколько раз министр, без сомнения, являлся одним из самых честных и благородных людей всего XVIII века. Прослужив Людовику XVI, Мальзерб ушел от дел после своего последнего срока, но, несмотря на шестидесятилетний возраст, добился сомнительной чести защищать своего короля перед Национальным Конвентом. Он храбро и с благородством взялся за эту защиту, которая, впрочем, не принесла ему счастья. А потом Террор заставил его заплатить за подобную преданность: в 1794 году адвоката вместе со всей семьей арестовали, бросили в тюрьму и казнили. Казнь состоялась 22 апреля на площади Свергнутого Трона, которая сейчас называется площадью Насьон.
В замке сохранилось немало вещей этого выдающегося человека: библиотека, работы по праву, юриспруденции, статусу евреев и протестантов, статьи о свободной прессе, труды по ботанике, которую он просто обожал. Но Мальзерб хранит воспоминания и о другом писателе.
В момент ареста преданного адвоката и его семейства увели также
