Начальник стражи окинул взглядом вольных воинов, потом посмотрел на своих людей. Казалось, воздух загустел от напряжения. Наемники зажали лугайдийцев на площадке перед воротами, а подкрепления пока не предвиделось. Ильди замерла с поднятой рукой, готовясь дать отмашку к сшибке. Шансов у стражи не было.
Начальник скривил лицо в злобной гримасе и сделал знак. Решетка ворот поползла вверх, громадные створки распахнулись, подвесной мост медленно начал опускаться. Ильди выслала свою кобылу вперед и копыта звонко зацокали по потемневшим от времени бревнам. Следом двинулись воины-мечники. Под молчаливыми взглядами стражи десятки мерным шагом вышли из города и развернулись в боевое построение, прикрывая тех, кто уходил последними. В арьергарде были Керн и лучники.
Пятясь, они начали двигаться по мосту. И тут сверху упал крик:
– Поднять мост!
Ильди махнула рукой, и ливень стрел обрушился на сторожевую башню. Раздался пронзительный скрип, мост дрогнул и начал подниматься.
Керн погнал коня вперед, лучники бросились бегом, забросив оружие за спину. Пропасть быстро росла. Керн ударил коня плетью и успел-таки птицей перемахнуть с задравшегося конца моста на землю. Те из наемников, кому это не удалось, срываясь, падали в ров, утыканный стальными кольями. Со сторожевой башни доносились крики раненых.
Ильди скривила губы в горделивой улыбке. Керн подъехал к ней, обернулся на Таумрат и ухмыльнулся:
– Почти без потерь.
Наемница одарила его призывным взглядом:
– Теперь вперед, за золотом.
* * *
Лютвин с теми, кого удалось собрать, примчался к Осенним воротам, как раз когда мост подняли. Стража развернулась к вновь прибывшим. Толстый тысячник обвел взглядом раненых и убитых, которых укладывали возле входа в башню.
– Ушли…
Лютвин вытер лоб рукавом рубахи. Поверх нее толстое тело наемника стягивала бригантина, на которой не хватало половины позолоченных заклепок.
– Проваливай, ведьма! – выплюнул он вслед Ильди, потрясая кулаком. – Чтоб тебе на такую же подлость напороться!
Послышались крики, звон стали и грохот копыт. Со всех улиц хлынули отряды лугайдийцев – в полном вооружении и латах. Впереди на рослом коне ехал сам наместник Брайен. Голову его закрывал черненый шлем со сплошным забралом.
Вольные воины оказались между запертыми воротами, с которых целились стражники, и армией наместника. Повисла тревожная тишина. Брайен поднял забрало и взглянул на тысячника.
– Бунт, – сказал наместник.
– Нет!
Лютвин тяжело дышал, кусая губы. Наемники притихли.
– Ваши воины покинули город, за защиту которого им заплатили.
– Это тысяча Ильди, – возразил Лютвин. – Остальные остались верны слову.
Брайен насмешливо поднял бровь.
– Тогда сложите оружие, – предложил он.
Лютвин выпрямился. Взглянул на своих людей. Те тоже внимательно смотрели на своего тысячника. На заросших мрачных лицах застыла спокойная решимость. Все понимали, что сейчас произойдет.
– Если я сложу оружие, что будет с парнями? – громко, так, что голос достиг верхушки сторожевой башни, спросил Лютвин.
– То же, что и со всеми предателями, – ответил Брайен. – Их ждет справедливый суд.
Вольное войско взорвалось негодованием. Наемники пронзительно свистели, потрясали мечами, наперебой выкрикивали советы, куда лорду-наместнику следует засунуть свою справедливость.
Лютвин вздохнул, прищурился – и светлое лезвие его тяжелого меча молнией скользнуло из ножен.
Брайен молча кивнул, опуская забрало.
– Лучники! – голос из шлема звучал глухо, как из бочки. – Разом!!!
* * *
Куланн не понимал, что стряслось. Уже двое суток от Лютвина не было никаких вестей. Зато рядом с решеткой поставили четверых здоровенных воинов, затянутых в кольчуги. На вопросы Куланна они не отвечали. А еды наемнику так никто и не принес.
Один из знатных пленников, похоже, умер – он больше не двигался. Второй хрипел в агонии.
Несколько раз Куланну давал напиться разбойник, которому длинная цепь позволяла относительно свободно ходить по темнице. Мальчишки не появлялись. Оставалось лишь гадать, что творится в городе.
Наконец на исходе третьих суток в тюрьму явился командир гвардейцев и приказал вытащить заключенного наружу. Куланна заставили подняться на ноги и повели прочь. В спину ему целились копья, гвардейцы шагали с обнаженными мечами.
– Да что происходит, чтоб вы пропали все? – не выдержал наемник.
Вместо ответа он получил несколько чувствительных ударов тупыми концами копий по ребрам и спине.
Куланна вывели на тюремный двор – и сердце его замерло. Жарко пылали костры, от вооруженных гвардейцев было не протолкнуться. Пахло паленым, отовсюду неслись стоны и душераздирающие вопли. Ноздри наемника уловили запах жареного мяса, и глаза широко распахнулись. Перед ним на коне сидел лорд-наместник Брайен и брезгливо разглядывал тысячника свысока.
– Наконец-то! – воскликнул Куланн. – Хоть ты мне можешь объяснить, что тут делается?
– Могу, – Брайен дернул плечом и кивнул головой на клетки, стоявшие на телегах. Туда запихивали закованных в цепи колодников. – Наемники подняли бунт. Он был подавлен.
– Бунт?! – У Куланна подкосились ноги. Он пошатнулся и едва не упал. – Из-за…
Наемник не справился с голосом, и ему пришлось начать заново:
– Из-за меня?
Лорд-наместник фыркнул:
– Конечно, нет. Из-за золота. Половина ваших покинула Таумрат, нарушив слово. Остальные подняли оружие против нас.
Куланн обвел взглядом двор – и узнал в грязных, окровавленных оборванцах своих братьев по оружию.
– Лютвин?.. – он уставился на Брайена налитыми кровью глазами.
– Убит, – ответил тот, пожав плечами. – Валяется где-то в канаве, как разделанная свиная туша. А насчет тебя и прочих есть личное указание короля Лугайда и Таумрата Бреса – заклеймить и отправить на галеры.
Куланн дернулся, но гвардейцы повалили его на землю ударами копий и прижали к земле. Полузадушенный наемник, забитый в колодки, не мог даже пошевелиться.
– Клеймо предателя и раба – вот единственное, чего вы достойны, жалкая падаль.
Брайен подъехал поближе и наклонился в седле, рассматривая беспомощного великана.
– Брес решил, что трупов и так слишком много, и если еще перебить всех вас, то и до мора недалеко, ведь вы начнете гнить и отравлять землю и воду, – сообщил он. А так принесете пользу. За рабов неплохо заплатят, что, с учетом военных расходов, Лугайду не лишнее. Так что прощай, Куланн Две Половины. Скоро от тебя и половины не останется, галеры перемалывают всех.
