class="p1">— Рано или поздно сюда явятся федералы! Сдаваться этим ублюдкам толку нет! Мы все подпадаем под статьи о массовом убийстве, терроризме и захвате заложников. Уже через сутки нас всех отправят в камеру расщепления! А многие из нас и так давно уже смертники — как я, например. Это всем ясно? Не надо орать! Я и так пойму…
Оглядев толпу, она медленно картинно кивнула:
— Тут мы все поняли. Не зря я пристрелила того пузана вместе с его песнями о добровольной сдаче.
— Мы завалим федералов!
— Нет! — отрезала она, и ее командирский голос легко перекрыл голоса остальных. — Против федералов нам не продержаться и пары минут! Знаете почему?
— У них боевые дроны!
— На этих суках тяжелая броня! Не пробить!
Она снова кивнула:
— Все так. Но сначала они пустят усыпляющий газ! И вырубят всех, кто на борту! А затем уже сюда явятся боевые дроны. Но нам так и так конец! И не волнуйтесь, бродяги — перед казнью разбудят, так что сладко спать до самого конца не получится.
Тут я понял, что, в целом, она мне даже нравится. Непонятно, чем именно, но все же она импонирует.
— Тогда че делать?
— Че делать? — повторила она, и по ее голосу я понял, что она ждала этот вопрос. — А тут все просто, бродяги. Нам надо продолжать захват заложников. Но уже не для тех, кто нас кинул и свалил — а мы их еще найдем, если не сдохнем, — а для самих себя. Сколько тысяч пассажиров на борту? И каждый из них — наша страховка на жизнь. Я предлагаю следующее — для начала прекращаем бухать и обкалываться дурью! Я разделю всех на отряды. И мы отправимся на охоту. Вокруг нас сотни пустых комнат и мили коридоров — мы забьем их живым мясом, что станет нашим щитом! Сюда же мы стащим жратву, воду, запас воздуха для масок и скафандров, напитки покрепче, кровати помягче и примемся ждать освободителей и спасателей, мать их. Когда они явятся — мы будем готовы их встретить!
— Да-а-а!
— Тихо! — рявкнула она, и ее зычный голос снова подействовал, заставив всех заткнуться. — Слушайте сюда — все может обернуться еще лучше, если первым явится какой-нибудь случайный корабль! Главное — дать ему причалить к любому шлюзу, и мы найдем для них такой! Нам всем хватит места на среднем транспортнике — каждый из нас умеет работать сварочным резаком. Оборудуем в трюме жилое пространство, забьемся туда, прихватив с собой заложников и набитые всяким шикарным добром контейнеры — и свалим отсюда еще до прибытия федералов! Вот мой план!
На этот раз дружно заорали все.
— Главное — прекратить бухать и колоться! — крикнула она. — И…
Я выстрелил. Затем еще дважды. И, невзирая на глупость, остался на балкончике еще пять секунд, потратив это драгоценное время на то, чтобы всадить в заваливающуюся Фрэл еще две короткие очереди. И еще несколько секунд ушло на окончательное опустошение винтовочного картриджа — косым крестом я прошелся по плотно стоящей подо мной толпе ублюдков. И еще бы не пожалел пары картриджей, но ублюдки отмерли и… я кувыркнулся назад, едва успев спасти задницу от превращения в решето — ложа буквально взорвалась, мигом превратившись в крошево. Что-то ударило в спину, затем в поясницу, придав мне ускорение. Едва я вылетел в дверь, изуродованная ложа рухнула вниз целиком. «Поймав» еще одно шальное попадание, я упал. Подскочил, перезаряжаясь побежал по коридору, зная, что впереди две изогнутые лестницы. Одна ведет на два этажа вниз, прерываясь крохотным баром на площадке, украшенным тремя трупами. Вторая ведет ниже — мне туда и надо — и там есть пара дверей в технические транспортные артерии. Я был там недолго, но мельком изучить успел — пути отступления всегда важны.
— Прекратить бухать и колоться, — пробормотал я, успешно достигнув лестницы и несясь вниз по ступеням. — Нет уж, продолжайте, господа бандиты… и чтобы никакой организованной деятельности…
Сзади продолжали стрелять, но через отверстия в проносящейся сбоку ажурной каменной стене уже неслись приближающиеся крики, что не сулили мне ничего хорошего.
— Найти его!
— На нем комбез! Корабельный комбез!
— Вроде как мужик!
— Он труп! Замочить ублюдка!
Еще пара ступеней…
Еще пара…
Мне навстречу выметнулись трое. Мы увидели друг друга одновременно, но я первым нажал спуск, хотя понимал, что убить всех не успею. Крайний слева «проглотил» иглу радостно разинутым ртом, второй, скособочившись, упал, а третий уже наводил на меня какую-то необычную винтовку и, похоже, сейчас я…
Вместе с легким толчком гравитация пропала. Инстинктивно оттолкнувшись от последней ступени, я подлетел вверх и резко поджал ноги, переворачиваясь. Невесомостью меня не удивить — моя родная стихия. Подо мной пролетела бесшумная вспышка, лицо обдало жаром, а ступени потекли. Толкнувшись от потолка, я выстрелил и полоснул очередью по рукам стрелка. Пушка выпала, но второй и еще целый захватчик уже стрелял, смотря прямо мне в лицо. Пули… первая ударила в живот, подбросив меня вверх и остановив мой полет. Вторая со звоном отлетела от груди. Резко обожгло болью левое плечо. Зависнув, я дернулся, пытаясь достать ногой или рукой хоть какую-то точку опоры, но не дотянулся. Похоже, это конец… ствол врага снова наведен на меня и…
Сине-зеленый искрящийся энергетический диск возник ниоткуда. Просто появился, крутнулся в воздухе подо мной и исчез…
Мягкий толчок корабля… и я с коротким воплем рухнул вниз, не успев сгруппироваться. Приземление вышло болезненным, но на боль я не обратил никакого внимания. Вскочив, я оглушено замер, глядя на лежащие у моих ног порубленные человеческие останки. Загадочное энергетическое проявление разрезало террористов с легкостью, из разрезов хлестала кровь, воняло горелой плотью.
Опомнившись, я метнулся к едва заметной двери, проскочил ее и помчался по мертвой транспортной артерии, оббегая замершие грузовые платформы и оставляя за собой цепочку ярких кровавых следов. Вот же черт…
Черт!
Что это вообще было?!
Сбой в оружии третьего стрелка?
И почему мне почудилась мелькнувшая в том конце коридора зыбкая тень, что почти мгновенно исчезла — как и светящийся диск…
Вот же черт… этого еще не хватало…
27
Задуматься о произошедшем мне удалось не сразу. И уйти от погони тоже удалось не сразу. Я недооценил этих ублюдков. Сильно недооценил. Они догоняли меня трижды. И трижды попадали в меня. Еще раз пять — почти попадали. Львиную часть попаданий приняла на себя защита. Спинная камера вышла из строя, на одном из наплечников появилась глубокая рваная борозда, а от удара я полетел
