— Я настаиваю, чтобы вы позволили мне руководить этой экскурсией, — сказала она, повысив голос.
Вильерс удивленно уставился на нее. У этой женщины были испепеляющий взгляд и голос циркового зазывалы. Но он бы сделал ставку на Лизетт в этой стычке. И не ошибся. Ее напор был неотвратим, как стихия. Полностью проигнорировав слова и пурпурные щеки властной начальницы, она нажала на ручку и вошла внутрь.
— Уф! — произнесла Элинор и поспешила, чтобы поддержать ее.
Воспользовавшись внезапной свободой, Вильерс приоткрыл другую дверь. Здесь ученицы снова сидели полукругом у окна, склонив головы над работой. Он нерешительно вошел, чувствуя некоторую нелепость своего положения. Девочки вскочили, но приседать без команды миссис Минчем не спешили.
— Доброе утро, — произнес Вильерс.
— Доброе утро! — ответили ему хором, но только после кивка старшей в группе. Затем он увидел все тот же реверанс.
— Над чем вы работаете? — спросил он, сделав над собой усилие.
Ответ последовал после небольшой паузы.
— Мы изготавливаем пуговицы, сэр, — ответила старшая.
Вильерсу никогда не приходило в голову, что разные нарядные пуговицы могут изготавливаться бедными приютскими воспитанницами.
— В вашем милом доме имеются близнецы? — спросил он.
Они, мигая, смотрели на него, пока старшая не сказала:
— Джейн Люсинда и Джейн Филлинда, сэр.
— Где они?
— Филлинда была очень непослушной сегодня... — начала одна малышка и тут же испуганно умолкла.
— Мы не знаем, где она может быть, — сказала главная. — Мы «улитки», а Люсинда и Филлинда — золотошвейки.
— Улитки?!
— Мы прячем пуговку в «домик», обшиваем тканью и обвязываем французскими узелками. В таком виде их еще зовут «мертвыми головами». А другие доводят дело до конца, обкручивая «головы» золотой ниткой.
— И где же находится этой золотой цех?
— Через пару дверей слева по коридору, сэр, — нерешительно ответила девочка после паузы.
Вильерс ринулся туда, не замеченный миссис Минчем. Девочки там тоже сидели у окна и работали. На первый взгляд вся разница заключалась в их коричневых фартуках. Когда они вскочили, он молча смотрел, пытаясь отыскать знакомые фамильные черты.
— Где Люсинда и Филлинда? — выпалил, наконец, он.
Самая маленькая сосала палец, другие просто выжидали.
— Нам это неизвестно, — наконец ответила главная.
Он продолжал изучать всю их линейку, ловя на себе их ответные, боязливые и печальные взгляды. Вот эта малышка, с пальчиком во рту. У нее широко распахнутые голубые глаза, в них сквозит не животный страх, а простая настороженность.
— Как тебя зовут? — спросил он, приблизившись.
— Джейн Мелинда, — пролепетала она еле слышно.
— Вынь палец изо рта, — приказала главная.
Та послушалась, и Вильерс, успевший привлечь к себе ее худенькую ручку, заметил вдруг, что пальцы ее кровоточат. Четыре пальца только кровоточили, а с пятого была содрана кожица.
— Что здесь, черт возьми, с вами происходит? — спросил он, обращаясь ко всем.
— С золотой проволокой надо уметь обращаться, — твердо произнесла старшая. — Это приходит не сразу.
Вильерс схватил руку другой девочки — еще ужаснее картина. Пальцы опухли и кровоточат, кожа местами содрана. Теперь стало понятным назначение коричневых фартуков — на них были незаметны пятна крови.
В центре их кружка стояла корзина с готовыми пуговицами, переливающимися на солнце. К стулу каждой была приделана бобина с золотой нитью.
— Это все проволока, — говорила старшая девочка, ее надо накручивать очень туго, чтобы не выскочила пуговица.
— Боже милосердный, — процедил он сквозь зубы. — Немедленно расскажите мне, где я могу найти Люсинду и Филлинду?
У старшей потемнели глаза от страха.
— Мы не можем... — начала она. — Если узнает миссис Минчем...
Самая младшая оказалась самой смелой. Однако она успела снова отправить пальцы в рот, и поэтому ее речь была нечеткой.
— Джейн Люсинда себя дерзко вела с миссис Минчем, — пояснила она, уставившись на Вильерса своими большими голубыми глазами. — Поэтому ее и отправили в то место. А Филлинда отправилась вместе с ней. Само собой.
— Что это за место? — вскричал Вильерс, догадываясь, что его голос может показаться ужасным этим забитым созданиям. Некоторые уже начинали дрожать.
— Это хлев, — выдавила из себя старшая. — Свинарник.
Вильерс замер, стыдясь сразу сбежать к своим детям, думая, чем бы ободрить этих несчастных. У него не было с собой фруктов, сваренных в сиропе, не было никакого лекарства, чтобы залечить их кровоточащие пальцы. Но он был уверен, что нельзя оставлять их здесь в таком состоянии.
— Все идите за мной! — скомандовал он.
— Что? — не поверила своим ушам старшая Джейн.
— Вам нельзя оставаться здесь, — сказал Вильерс. — Иди ко мне, — подозвал он смелую малышку и с благодарностью принял в свою широкую герцогскую ладонь ее кровоточащую обслюнявленную ладошку.
Он вел по коридору этих девочек в одинаковых фартуках цвета сангины, как мать-утка — своих утят, пока из какой-то двери в середине не выскочила миссис Минчем, глядя на него, как жена Лота на соляной столп, и выкрикивая ругательства. Элинор пыталась забежать вперед и тоже что-то кричала. Лизетт притихла в сторонке, прижимая к себе деток в белых платьях.
— Кто эти девочки? — спросил Вильерс у голубоглазой малышки.
— Это Сары.
— Что они делают?
— Парики.
— Парики для джентльменов, — уточнила другая Джейн, постарше.
Это показалось Вильерсу не столь страшным, как золотые пуговицы.
— Вильерс, — возбужденно крикнула ему Элинор, — ты не поверишь, в каких ужасных условиях содержатся эти дети!
Миссис Минчем была похожа на раскаленный горн. Она что-то вопила голосом таким высоким и визгливым, что он не мог ничего разобрать.
Выпустив руку девочки, он неожиданно для самого себя выдернул шпагу из ножен. Раздался металлический свист, после которого все притихли.
— Минуточку вашего внимания, миссис Минчем, — сказал Вильерс, еле сдерживаясь. — Соблаговолите объяснить, где находится ваш карцер? Кажется, вы решили использовать под него свинарник?
Он со странным любопытством смотрел, как воинственно эта дама выпячивает свою самых внушительных размеров грудь, как несет ее впереди себя ему навстречу, словно корабль с кормой.
— Вы, кажется, изволите быть недовольным моими методами? — выкрикивала она. — Куда вы тащите моих воспитанниц? Как посмели все эти Джейн оставить свою работу? Как ты посмела нарушить мои правила, Джейн Джолинда? — обратилась она к старшей в группе.
