к груди кисть всё сильнее и крепче. С трудом освободилась.
– Поехали.
– Куда?
– За прокладками, куда ещё?
– Я так понимаю, ты ничего не объяснишь мне, как и ему? – Ухмыльнулся. Видимо, рассчитывал на продолжение семейной жизни. Не ответила. Хотелось реветь громко и долго. Заорать, разбить что-то, упасть на колени и кататься по земле. Он не приедет снова. Я никогда больше его не увижу. Это, конец, Аля.
Андрей
Утром проснулся от жуткой головной боли. Не зря врач выписал таблетки. Пашка всё купил и сунул их мне в карман. Принял одну, потом вторую. Не помогло. Голова болела, шов ныл. Телефон разрывался от звонков и сообщений. Нужно было срочно приехать в офис, но я не смог бы даже за руль сесть. Решил кинуть всех в игнор. Потом разберусь, не помрут.
Пробежался по сообщениям, наткнулся на заветный номер. Малышка беспокоится. Вчера трижды писала мне. А я в это время в больнице был, потом спать лёг, не слышал. Хотел ответить, но на экране высветился номер Павла, настойчиво требующий ответа.
18 пропущенных от него. Видимо, от тёти Марины унаследовал необузданное качество заботы о ближнем. Жаль, что детей не сможет иметь. Из него получился бы отличный папаша. Усмехнулся этой мысли, и сипло прохрипел в трубку:
– Алло.
– Бро, ты как?
– Не хочу тебя огорчать, но хреново. Башка трещит. Можешь привести мне вчерашнего врача? Может, назначит чего?
– Сделаем. Скоро будем.
Как только друг отключился, я снова провалился в сон. Проснулся через час от настойчивых ударов в дверь. Павел привёз врача и нехило испугался, так как я не подходил ни к телефону, ни к двери. Еле сполз с постели, поплёлся отпирать.
– Иду, подождите.
– Так, – доктор ослепительно улыбался на пороге. Рядом с ним стояла медсестра, удерживая увесистый медицинский саквояж. Вчерашние спасители снова явились меня реанимировать. Павел, сверкая татухами и злобными глазами, отпихнул меня от входа, давая пройти медперсоналу:
– Что так долго? Я чуть с ума не сошёл, думал, ты помер тут.
– Почти, – скривился от боли, потирая лоб.
Врач осмотрел мою голову, посветил в зрачки. Что-то на медицинском языке сказал медсестре и приступил к процедурам. Сделал укол, накатал длинный список лекарств и отправил Пашку в аптеку.
– Вам бы в стационар, по-хорошему.
– Нет. Сделайте так, чтобы я через два дня был на ногах, – почти прорычал, – мне надо работать.
– Понимаю, – вздохнул, – всем надо работать. А за здоровьем следить некогда. Ну что же, постараюсь помочь. Но МРТ за вами, ясно? Через пару недель. Пока прокапаемся.
Три дня Ольга–медсестра приезжала и ставила капельницы. Состояние улучшилось. Голова уже не болела, был практически здоров, полон сил. Рана на голове постепенно затягивалась. Как только оклемался, рванул к работе. Решил не отвечать малышке, а приехать лично. Захватил кулон с цепочкой. От нервов вспотел, пока ехал к её дому, руки мелко тряслись. Не терпелось выяснить всё, наконец.
То, что увидел, было равносильно предательству. Удару под дых, ножом в печень, выстрелу в сердце. Когда вышел из машины и увидел её с каким-то хмырём, не поверил глазам. Она мило щебетала, взяла его под руку и несла несусветную чушь. Что-то непонятное происходило, пафосное, ненастоящее.
«Это мой муж» сказала, после чего захотелось подойти и дёрнуть её за шкирку со всей дури. Сначала её, а потом хмыря. Нет, хмыря мне хотелось просто убить. Андрей Николаевич я для неё? Не стал участвовать в спектакле погорелого театра. Не стал задумываться, на самом ли деле она замужем. Может, обманывала меня всё время, а сейчас решила сохранить семью? Мысли путались. Едва сдержался, чтобы не сдать назад и не раздавить обоих к чёртовой матери.
В тот же вечер поехал к Павлу и напился в драбадан. Он был рад моему выздоровлению, позвал девочек. С одной, кажется, у меня даже что-то было. По крайней мере, мерзкий минет в вип зоне я ещё помнил. Он не принёс мне ни успокоения, ни удовлетворения.
Потом ударился в работу. Так рьяно охватил всё, что успел запустить за прошедшие недели падений, взлётов, сумасшествия, боли. Свалилась на мою голову сучка. Надо было езжать тогда прямо и не возвращаться. Не реагировать на выкрики, не разговаривать и даже не смотреть в сторону дряни, которая в отместку сумела вытрясти душу наизнанку, разрушить мои принципы, достать сердце, а потом растоптать его, не моргнув глазом. Даже шлюхи так не поступают. Даже Марго так не смогла бы. Продажные девки намного человечней, чем честные бабы.
Ловил себя на мысли, что начинаю ненавидеть и презирать. Но как только бросал взгляд на диван и стол, внутри всё обрывалось. Мучительно хотел её снова. До боли в яйцах, до взрыва мозга, до слёз.
Выбросил диван и стол. Списал в бухгалтерию. Теперь на месте дивана стоял ряд стульев. А вместо стола – пустота. Но и это не помогло. Воспоминания не выкинешь. Они раз за разом всплывали, заставляя мычать от бессилия.
Конец июля выдался непривычно дождливым. Лето не спешило врываться в наш город, робко одаривая тёплым сырым воздухом и обильным урожаем абрикос. В тот день встал рано. Предстояло открытие нового ресторана, что выстроили на месте «Золушки».
Управились за месяц, молодцы. В планах на вечер значился Павел и отдых. За это время виделись с ним всего пару раз. Каждый погряз в делах, у каждого свои проблемы. Сегодня хотел встретиться, обнять по-братски, выпить.
У него срослось с Марго, как ни странно. Видимо, сидела на коротком поводке и боялась потерять добычу. Пашка даже светился от счастья. Наконец в его личной жизни промелькнул огонёк любви.
Я, наоборот, запретил себе думать об Але. Закрыл сердце на железный замок и превратился в отшельника-монаха. Никаких женщин, никаких нежностей, никаких шлюх. Наигрался с любовью, сыт по горло.
– Дрюх, – Павел на проводе, – можешь подскочить сейчас? В клубе авария небольшая. Газ потёк. Спецов вызвал, но мне они не нравятся. Помнишь, твой батя говорил, надо сначала от центрального отключаться, потом своё ремонтировать? Эти олухи говорят, что нет. Боюсь, взлетим ко всем чертям.
– Я тебе газовщик что ли? Сейчас подъеду, привезу других спецов.
Набрал номер приличной фирмы, вызвал парочку умельцев. Когда мы приехали через час к заведению, меня передёрнуло. У входа в клуб стоял Алин муж. Потрепанный, помятый, видимо, с бодуна. Не зря она сначала сказала, что мужа у неё нет. Как с таким трахаться-то? Бедный Лешка, такого отца иметь. Не до конца осознавая, что делаю, сжал кулаки и крупным
