в ясном небе. Густо гудели жуки, шмели и пчёлы. Бабочки причудливо порхали над луговым разнотравьем. Мордан шёл через высокую, по пояс ему траву и ни о чём не думал. Он сдёрнул платок и, отшвырнув его в сторону, поднял лицо навстречу ласковым лучам. Зажмурился и долгое время брёл, как слепой, видя лишь танец зелёных и фиолетовых пятен на оранжевом фоне просвечиваемых солнцем век. Вдруг больная нога оступилась, и он, взмахнув руками, чуть не упал, но сумел удержать равновесие. Мордан открыл глаза, огляделся и уже зряче пошёл в выбранном направлении. Его целью был небольшой домик на опушке.
— Доброго здоровьичка! — приветствовала его маленькая уютная старушка, когда он приблизился к незакрытой калитке. — Издалёка путь держишь?
В её речи чувствовался шероховатый хаммерфелдский акцент.
— Издалека, — просипел Мордан, откашлявшись, прочистил горло и повторил. — Издалека. Из Скайрима.
— Ишь ты! Устал небось?
— Устал. Мне бы попить.
— Может, узвару травяного бодрящего? Самое то с дороги.
— Лучше просто воды.
— Это чем лучше-то? Вода не насытит живота. А у меня узвар свежий, токмо сварила.
И не слушая никаких возражений, старушка ушла в дом и скоро вернулась с простой глиняной кружкой в руках. Мордан взял её в руки, понюхал и посмотрел на неё особым взглядом. В питье не было ни капли магии, а пахло оно свежим мёдом и полевыми цветами. Он сделал жадный глоток, и показалось, что ничего вкуснее он не пил за всю свою жизнь. В несколько глотков Мордан опустошил кружку, протянул её старушке и робко спросил:
— Можно ещё?
— А чего ж нельзя-то? Конечно, можно.
Старушка сходила в дом и вынесла уже не только кружку, но и целый пузатый кувшин, до краёв наполненный узваром. Мордан поблагодарил, взял кружку двумя руками и стал медленно, с расстановкой, небольшими глотками пить, наслаждаясь вкусом, солнечным днём и компанией старушки.
— Пей, сынок, пей, — сказала она, поглаживая его по плечу. — Вижу, потрепала тебя судьба.
На неизвестное время Мордан словно бы застыл. И вдруг увидел, что ровность узваровой глади в кружке нарушила какая-то упавшая в неё капля. Он не сразу сообразил, что это была его собственная слеза.
