встать, чтобы их разобрать, а значит стать легкой мишенью для артиллерии с тех же фортов. Да и там за железной дорогой есть несколько маневренных батарей, что станут использовать дома на окраине города как укрытия. Белые это все прекрасно понимали вот и пошли на штурм высот, чтобы обезопасить себя хотя бы с тыла.
Начали с артиллерийского обстрела. Высоты потонули в многочисленных взрывах, но особого урона красные не несли, очень уж неудобная цель. Пушкам не хватало характеристик гаубиц, полеты снарядов слишком настильные и они или взрывались перед позициями, либо же случался досадный перелет. Шрапнель же тоже не имела эффекта. Могли бы помочь те самые гаубицы или даже минометы-бомбометы, но оных у белых не оказалось.
— Перенацелить авиацию на бомбардировку фортов! — приказал Деникин, после того как стало ясно, что артиллерия не справляется с огневыми точками красных.
Авиация выполнила приказ и это возымело эффект. Артиллерия так же продолжила работать по вершинам уничтожая возведенные вокруг фортов оборонительные укрепления в первую очередь рвя колючку.
— Антон Иванович, мы истратили восемьдесят процентов боекомплекта… — доложил Деникину начштаба Романовский.
Белые испытывали определенный снарядный и бомбовый голод, ведь много с собой привезти они не могли, только то, что в грузовиках.
— Ясно. Что ж, передайте приказ на атаку танками и пехотой.
Деникин посмотрел на французского генерала, но тот никак не отреагировал, не говоря уже о том, чтобы возражать.
«Рено» устремились вперед. За ними покатились броневики. Сильно отставая, следом побежала пехота.
Обороняющиеся открыли огонь, но точность оставляла желать лучшего, так что попаданий по быстрым и маневренным целям не имелось, самолеты опять же не давали красным работать в относительном комфорте, то и дело пикируя на высоты словно орлы и строча из пулеметов.
Танки начали карабкаться наверх по пологим склонам. Потеряв несколько машин из-за поломок и подбитыми большая часть «рено» ведя стрельбу по огневым точкам противника смогли сблизиться с вражескими позициями до минимальной дистанции. Из башенных люков высунулись винтовки с крюками-кошками и те вылетев после выстрела зацепились за колючее заграждение. После чего танки покатили назад срывая колючую проволоку и открывая проходы для пехоты.
Неожиданно начали рваться мощные взрывы меж горами по которой проходила дорога.
Пока авиация была занята фортами за номерами Два и Три ремонтные бригады восстановили железнодорожное полотно. Как результат на боевые позиции встали бронепоезда и открыли огонь из свих тяжелых орудий.
— Что происходит? Зачем красные бьют по седловине? — задался вопросом генерал Деникин.
— Может думают, что мы сейчас станем атаковать не только высоты, но и город? — предположил Романовский.
Причины так подумать были. Ведь пехота как раз добралась до подножия Горок и при поддержки броневиков действительно могли развить атаку и в этом случае артиллерийскую стрельбу большевиков можно рассматривать как заградительную.
— Газы! Они используют химические снаряды!
И действительно, седловину начало заволакивать дымом. Ветра почти не было, стояла ясная солнечная погода.
— У солдат есть противогазы…
И правда, в наступлении белых возникла некоторая заминка, но ровно настолько, чтобы бойцы смогли напялить себе на голову «французские мешки» благо оными союзники щедро снабдили русское пушечное мясо.
Тем временем в штабе Брусилова с эмоциональной точки зрения ситуация была напряжена до предела. Возник переломный момент, либо план сработает, либо все рухнет.
— Атакуй Василий Иванович, вся надежда на тебя и твоих коников! — буквально прокричал Брусилов в трубку телефона. — Не подведи! Именно от тебя и твоих людей сейчас зависит, отстоим Казань или нас намотают на гусеницы!
— Не подведу! Умрем, но побьем супостата!
Если с пехотой у большевиков все складывалось не очень хорошо, в основном мобилизованные да добровольцы, под Самарой потеряли лучшие части, то вот с кавалерией все оказалось гораздо лучше. Но оно и понятно, на конях сбежать куда как сподручнее, чем на своих двоих. Плюс пополнение из местных татар, что с конями как правило на «ты» с раннего детства.
До последнего момента вся кавалерия находилась в рассредоточенном состоянии севернее Казани, но с началом боя их подтянули к городу и вот теперь пришел их час.
Положив трубку телефона, и выскочив из пункта связи, Чапаев приказал:
— По коням!
И сам вскочил в седло.
Взлетели сигнальные ракеты давая команду другим кавалерийским подразделениям.
— По коням! — отдал приказ своим всадникам комполка Жуков.
— По коням! — отдал приказ своим кавалеристам комполка Рокоссовский.
— По коням! По коням! По коням!
В небо взлетела еще одна комбинация сигнальных ракет.
— В атаку!!!
Кавалерийские полки понеслись по улицам Казани, проскакав город насквозь, выскочили на оперативный простор и начали разворачиваться в классическую лаву. Центральный самый большой отряд под командованием самого Чапаева шел по центру между двумя высотами, полк Жукова отвернул влево, а Рокоссовский направил свой отряд направо, чтобы, обогнув высоты, зайти противнику во фланги.
Вражеские авиаторы с высоты конечно заметили маневр большевиков скрытый от наблюдателей стеной разрывов и облаком газа, несколько самолетов поспешили передать в штаб увиденное, но было уже поздно. Белые по определению уже не успевали отреагировать на эту кавалерийскую атаку.
Стрельба с бронепоездов прекратилась, ветерок постепенно сносил отравляющие вещества в сторону открывая противнику несшихся во весь опор красных.
Сначала на кавалеристов насели истребители, но их пулеметный огонь оказался крайне неэффективен по сильно рассредоточенной кавалерийской мессе. Тем более что боезапас у них по большей части подошел к концу, так, сделали по паре очередей свалив пару десятков всадников и на этом все.
Но эстафету от авиации приняли броневики и вот их пулеметный огонь оказался куда как губительнее. Всадники начали довольно массово падать на землю и почему-то частенько происходили огненные всполохи… иногда кони вновь вскакивали на ноги и начинали с диким ржанием носиться по полю объятые пламенем.
Но даже пулеметный огонь броневиков не смог остановить конную лаву.
Когда Деникин увидел, что происходит, он даже не сразу понял в чем смысл этой атаки.
— Я, конечно, понимаю, что Алексей Алексеевич страстный кавалерист, но атаковать бронемашины с шашками наголо?.. — с нотками презрения произнес главнокомандующий Добровольческой армией.
Свитские офицеры из штабных угодливо засмеялись.
— Неужели опыт американцев его ничему не научил?
— Мне кажется, что наоборот научил, Антон Иванович… — пробормотал Романовский, что так же вглядывался в происходящее через бинокль.
— О чем вы?
— Сбитые наземь всадники… они иногда воспламеняются…
— И правда… а я все думаю, что за ерунда… Проклятье!!!
Восклицание генерала Деникина относилось к картине возгорания бронемашины когда красные кавалеристы прорвавшись с большими потерями через пулеметный огонь стали закидывать броневики и танки бутылками с зажигательной смесью и вспыхивали огромными кострами.
Избавившись от «Коктейлей Блюма» всадники выхватывали шашки и начали пластовать солдат. Многих правда спасали доспехи, но далеко не всех — всадники быстро приноровились и теперь рубили не куда придется, а по шее.
— Где наша кавалерия?!! Пусть атакует!!!
Но к тому моменту, когда астраханские казаки и казахи добрались до места, все оказалось кончено. Лишь считанные единицы бронетехники оказались невредимы или обгорели недостаточно сильно чтобы они вышли из строя. Остальные машины продолжали пылать и взрываться изнутри, когда детонировал боекомплект.
Сильно потрепанная дивизия Чапаева отходила назад. Их попытались преследовать, чтобы наказать, ведь догнать их не так уж трудно, ибо кони красных устали, но казаки с казахами, что готовились уже врубиться в противника, только попали под массированный минометный огонь и отошли.
Понятно, что после такого феерического фиаско не могли выполнить свои задачи ни генерал Мамантов, что должен был войти в город с северо-запада (хотя артиллерию на Услонских горах он все же расположил), ни полковник Поляков не смог войти в город с юга попав под артиллерийский обстрел со стороны маневренной батареи и бронепоезда, понеся значительные потери вынужден был отступить.
Глава 14
32
— Черт бы побрал этого Сталина! — выругался Михаил Климов и смяв лист с расшифровкой, что принес Николай Гумилев поздно вечером в их жилье, бросил его на стол.
— Что он натворил на этот раз, если не секрет? — поинтересовалась Елена.
Она тоже не бездельничала и работала
