Миссис Куинс энергично кивнула.
— Да, на душе у бедняжки нелегко, но она молчит. Упрямая и сдержанная, как все ирландцы. Внезапно Делакорт спросил:
— Ее можно перевозить, доктор? Быть может, мы подыщем для нее более подходящее жилье.
— Перевозить? — удивился сэр Джеймс. — Наверное, но только если кровотечение и тошнота прекратятся, и она начнет поправляться. Но куда ей ехать?
Не дожидаясь ответа, доктор молча застегнул пряжку чемоданчика и направился к лестнице.
— До пяти часов меня можно найти в хирургическом отделении больницы Святого Томаса, — бросил он через плечо. — Если ей станет хуже, пошлите за мной.
Миссис Куинс, тут же подхватив тазик с водой, пошла вниз следом за сэром Джеймсом, оставив Дела-корта с Сесилией в коридоре. Сесилия в изнеможении откинулась на спинку кресла.
Со странной грустью Делакорт осознал, что они впервые провели вместе больше пяти минут, не ссорясь. Вот только жаль, что причиной тому послужила такая трагедия.
Почти машинально он положил руку ей на плечо.
— Сесилия, милая, мне надо тебе кое-что сказать, но это подождет. Можно, я вызову карету и отправлю тебя домой?
Она слабо качнула головой.
— Не знаю.
—Сегодня ты здесь уже ничем не поможешь. Твое платье испачкано, да и вообще тебе нужно отдохнуть. Сесилия смотрела мимо него, в глубь коридора.
— Наверное, вы правы, — тихо ответила она.
— Конечно, прав.
Она встала, и его рука соскользнула с ее плеча. — Пойду, соберу свои вещи, — печально сказала Сесилия, медленно подходя к лестнице. Вдруг она оглянулась, обратив к нему немного странный взгляд. — Мы увидимся вечером, милорд?
— Вечером? — переспросил Дэвид, и сердце его наполнилось глупой надеждой.
— На сегодня назначено собрание членов правления, миссии, — объяснила она ровным тоном, — и нынче моя очередь принимать их у себя.
— Ах, собрание… — тихо повторил Дэвид, но тут в нем вновь возродилась надежда. — Значит, я должен приехать к тебе домой?
— Парк-Кресент, номер три. Мы собираемся каждую третью среду месяца. Но если у вас другие планы…
Делакорт вспомнил роскошную актрису со светло-каштановыми волосами, которую заприметил в прошлом месяце в Королевском театре. Сегодня та давала последний спектакль, и, он собирался предложить ей другую, более заманчивую роль, но, подойдя к Сесилии и вдохнув сладкий аромат ее тела, тут же забыл о былых намерениях.
— Других планов у меня нет, — заверил он. — Прежде всего, я должен выполнять обещание, данное мной Амхерсту.
Гораздо позже, в сгущающихся февральских сумерках, Генриетта Хили, поплотнее запахнув полы теплого шерстяного плаща, взглянула поверх лужайки Риджент-парка — туда, где по водной глади канала скользила узкая лодка, возвращаясь для новой загрузки. На причале стоял лодочник, широко расставив ноги и наматывая на руку веревку. Он неторопливо обернулся и подмигнул Этте.
Налетевший ветерок подхватил шарфик на шее у девушки, и она зябко поежилась.
— Этта, да ты вся дрожишь! — встревожилась Сесилия. Они шагали, цепляясь подолами юбок за мерзлую зимнюю траву. — Какая же я невнимательная! Может, пойдем домой?
— Брр! — произнесла Этта. — Уже темнеет, мэм. Неужели вам не холодно?
Сесилия невесело усмехнулась.
— Я все-таки пополнее тебя, Этта, — она резко остановилась, — и охотно поделилась бы с тобой жирком. Этта расхохоталась.
— Не надо, мэм! У вас хорошая фигурка — округлая, все в меру. Мужчинам глаз не отвести. Сесилия придирчиво оглядела служанку.
— Не преувеличивай, Этта. А вот ты слишком худа…
Внезапно в ее памяти живо возникла Китти — хрупкая, бледная, дрожащая от слабости и тошноты. Наверняка для нее ребенок — вовсе не ценность, а всего лишь очередная проблема. Безусловно, чтобы поддержать ее здоровье, она распорядится давать ей дополнительное питание — побольше мяса и молока, но будет ли девушка есть?
Этта незаметно покосилась на свою госпожу.
— Вы опять думаете о бедняжке Китти, — понимающе сказала она. — Но как говорит моя тетя Мерси, нельзя исцелить весь мир, мэм.
Сесилия медленно зашагала дальше, свернув на широкую тропинку, проложенную между каналом и парадным входом в ее дом.
— Скажи мне, Этта, как же так получилось? Этта пожала узенькими плечами.
— Был опасный период месяца, а бедняжка, наверное, забыла про губку.
— Забыла про что? — не поняла Сесилия.
Им навстречу шли два щеголеватых молодых джентльмена. В разговоре они склонили головы друг к другу, и высокие тульи их касторовых шляп почти соприкасались. Не обращая на них внимания, Сесилия обернулась к Этте и даже в сумерках с удивлением заметила, что та покраснела.
— Ох, мэм! — наконец ответила Этта. — Вы же вдова, как вы можете не знать про такие вещи?
— Не знать про что? Этта вздохнула.
— Если мужчина не пользуется резинкой, значит, нужно смочить кусочек губки уксусом — или бренди, если есть — и… э… вставить его туда. Разве светских дам этому не учат?
. — Нет, — пролепетала озадаченная Сесилия. — Что надо вставить?
Мужчины подошли совсем близко, но от досады Этта не обратила на них внимания.
— О Боже, миледи! — воскликнула она. — Губку! Чтобы не забеременеть!
Один из молодых людей захихикал, прикрыв рот рукой в элегантной лайковой перчатке. Теперь покраснела Сесилия.
— Господи, Этта! — прошипела она. — Я же не спрашивала тебя, каким образом Китти забеременела! Мой вопрос был более абстрактным.
— Абстрактным… Как это?
— Не важно.
Во всяком случае, Этта умела выводить ее из хандры. В конце парка в роскошных домах одно за другим загорались окна. Ей вдруг захотелось поскорее вернуться домой и укрыться от мирского зла за стенами цвета слоновой кости.
Она быстрее пошла к дому, но любопытство все-таки пересилило.
— А что ты имела в виду, Этта, когда говорила про опасный период месяца?
На этот раз, прежде чем заговорить, Этта огляделась.
— Надо считать дни, мэм, чтобы знать, когда у вас будет середина цикла. В этот период особенно легко забеременеть, поэтому надо пользоваться губками, — громко прошептала она. — Неужели ваша мама вам ничего не рассказывала?
— Моя мама умерла, когда я родилась, — тихо ответила Сесилия. — Сестры у меня нет, только тетя, а она живет далеко. Наверное, я кажусь тебе жутко глупой?
— Не в обиду будь, сказано, мэм, но с вашими знакомствами просто необходимо знать такие вещи.
— Ты намекаешь на лорда Делакорта? — догадалась Сесилия. — Но даже я не настолько глупа. К тому же я ему совсем не интересна, он попросту надо мной издевается.
