Да.
МИНИСТР. Что вы болтаете?
МИНИСТР. Вы приставали к девушкам, они вас толкали. Да. Знаю по себе. Сам холостой.
МИНИСТР. Постойте!
МЭР. Нет. Любят они, да-да. Только молодых. Смешные девушки. Я их люблю… Ну-ну… А они нет. Меня нет… Вас тоже. Не могу помочь.
МИНИСТР. Довольно! Я не за этим вас звал. Ваши девушки не поняли меня. Я им хотел поручить секретное дело государственной важности. Придется это дело выполнить вам.
МЭР. Ага. Ну-ну. Да-да.
МИНИСТР. Вам придется забраться в спальню принцессы. МЭР (хохочет). Ах ты… Вот ведь… Приятно… Но нет… Я честный.
МИНИСТР. Вы меня не поняли. Вам придется войти туда на секунду, после того как девушки постелят перины для ее высочества. И под все двадцать четыре перины на доски кровати положить эту маленькую горошину. Вот и все.
МЭР. Зачем?
МИНИСТР. Не ваше дело! Берите горошину и ступайте!
МЭР. Не пойду. Да… Ни за что.
МИНИСТР. Почему?
МЭР. Это дело неладное. Я честный. Да-да. Нет-нет. Вот возьму сейчас заболею — и вы меня не заставите! Нет-нет! Да-да!
МИНИСТР. Ах, черт, какой дурак! Ну хорошо, я вам все скажу. Но помните, что это секретное дело государственной важности. Король приказал узнать мне, действительно ли принцесса благородного происхождения. Вдруг она не дочь короля!
МЭР. Дочь. Она очень похожа на отца. Да-да.
МИНИСТР. Это ничего не значит. Вы не можете себе представить, как хитры женщины. Точный ответ нам может дать только эта горошина. Люди действительно королевского происхождения отличаются необычайно чувствительной и нежной кожей. Принцесса, если она настоящая принцесса, почувствует эту горошину через все двадцать четыре перины. Она не будет спать всю ночь и завтра пожалуется мне на это. А будет спать — значит, дело плохо. Поняли? Ступайте!
МЭР. Ага… (Берет горошину.) Ну-ну… Мне самому интересно. Так похожа на отца — и вдруг… Правда, у отца борода… Но ротик… Носик…
МИНИСТР. Ступайте!
МЭР. Глазки.
МИНИСТР. Идите, вам говорят!
МЭР. Лобик.
МИНИСТР. Не теряйте времени, вы, болван!
МЭР. Иду, иду! И фигура у нее, в общем, очень похожа на отца. Ай, ай, ай! (Уходит.)
МИНИСТР. Слава богу!
МЭР(возвращается). И щечки.
МИНИСТР. Я вас зарежу!
МЭР. Иду, иду (Уходит.)
МИНИСТР. Ну-с, вопрос с происхождением я выясню! Теперь остается только позвать камергера и гувернантку, подпоить их и выведать всю подноготную о поведении принцессы.
С визгом пробегают девушки, которые относили перины. За ними, потирая бок, выходит Камергер.
Господин камергер, я вижу по движениям ваших рук, что вы пробовали беседовать с этими девушками.
КАМЕРГЕР. Поохотился немного… (Рычит.) Брыкаются и бодаются, как дикие козы. Дуры!
МИНИСТР. Господин камергер, когда вас огорчает женщина, то утешает вино.
КАМЕРГЕР. Ничего подобного. Я, как выпью, сейчас же начинаю тосковать по женщинам.
МИНИСТР. Э, все равно! Выпьем, камергер! Скоро свадьба! Здесь прекрасное вино, веселящее вино. Посидим ночку! А?
КАМЕРГЕР (рычит). Ох как хочется посидеть! У-лю-лю! Но нет, не могу! Я дал клятву королю: как только принцесса ляжет спать — сейчас же ложиться у ее двери и сторожить ее не смыкая глаз. Я у дверей, гувернантка у кровати — так и сторожим целую ночь. Отсыпаемся в карете. Ату его!
МИНИСТР (в сторону). Очень подозрительно! Надо его во что бы то ни стало подпоить. Господин камергер…
Визг и крик наверху, грохот на лестнице. Врывается Мэр, за ним разъяренная Гувернантка.
МЭР. Ой, спасите, съест! Ой, спасите, убьет!
КАМЕРГЕР. Что случилось ентведер-одер, абер?
ГУВЕРНАНТКА. Этот старый хурда-мурда в спальню принцессы войти смел суть! А я ему имею откусить башку, го-тентотенпотентатертантеатенантетер!
КАМЕРГЕР. Этот наглец залез в спальню принцессы. Ату его!
МИНИСТР. Стойте. Сейчас я все вам объясню. Подите сюда, мэр! (Тихо.) Положили горошину?
МЭР. Ох, положил… Да… Она щиплется.
МИНИСТР. Кто?
МЭР. Гувернантка. Я горошину положил… Вот… Смотрю на принцессу… Удивляюсь, как похожа на отца… Носик, ротик… Вдруг., как прыгнет… Она… Гувернантка.
МИНИСТР. Ступайте. (Камергеру.) Я все выяснил. Мэр хотел только узнать, не может ли он еще чем-нибудь помочь принцессе. Мэр предлагает загладить свой поступок двенадцатью бутылками крепкого вина.
КАМЕРГЕР. У-ЛЮ-ЛЮ!
МИНИСТР. Слушайте, камергер! Бросьте, ей-богу, а? Чего там! Границу вы уже переехали! Король-отец ничего не узнает. Давайте покутим! И гувернантку позовем. Вот здесь, на столике, честное слово, ей-боту, клянусь честью! А наверх я пошлю двух молодцов-жандармов. Самые верные, самые отборные во всем королевстве собаки. Никого они не пропустят ни к принцессе, ни обратно. А, камергер? У-лю-лю?
КАМЕРГЕР (гувернантке). Предлагают на столиках шнапс тринкен. Наверх двух жандармов они послать имеют. Жандармы вроде собак гумти-думти доберманбоберман. Злее нас. Уна дуна рес?
ГУВЕРНАНТКА. Лестница тут один?
КАМЕРГЕР. ОДИН.
ГУВЕРНАНТКА. Квинтер, баба, жес.
КАМЕРГЕР(Министру). Ну ладно, выпьем! Посылайте жандармов.
МИНИСТР. Жандармы! Отправляйтесь наверх, станьте у двери принцессы и сторожите. Рысью!
ЖАНДАРМЫ. Слушаю-с, ваше превосходительство! (Убегают наверх.)
МИНИСТР. Мэр! Неси вино, медвежьи окорока, колбасы. (Хохочет. В сторону.) Сейчас! Сейчас выведаю всю подноготную! Какой я умный! Какой я ловкий! Какой я молодец!
Свет внизу гаснет. Открывается второй этаж. Комната Принцессы. Принцесса в ночном чепчике лежит высоко на двадцати четырех перинах.
ПРИНЦЕССА (напевает).
Шире степи, выше леса
Я тебя люблю.
Никому тебя, принцесса,
Я не уступлю.
Ну что это такое? Каждый вечер я так хорошо засыпала под эту песенку. Спою — и сразу мне делается спокойно. Сразу я верю, что Генрих действительно не уступит меня этому старому и толстому королю. И приходит сон. И во сне Генрих. А сегодня ничего не получается. Что-то так и впивается в тело через все двадцать четыре перины и не дает спать. Или в пух попало перо, или в досках кровати есть сучок. Наверное, я вся в
