Усевшись в кабинке, мы разобрали, кто что заказал, и молча, приступили к еде, потому что поговорить мы могли и в машине, а вот поесть, то что мы сейчас заказали, в движущейся машине никак не могли. Вы когда-нибудь пробовали есть салат за рулем? Конечно же салат я не заказывала, я взяла гамбургер, но у вас точно не получиться есть за рулем гамбургер от Джимми, если конечно не хотите остаться без вкуснейшего фирменного соуса.
— Красное мясо для тебя вредно, знаешь ли, — буркнул Зебровски скорее с отчаянием.
— У меня холестерин в норме, — ответила я, поудобнее укладывая булочку поверх всех слоев овощей на гамбургере.
— У меня тоже, — сказал Брайс и откусил первый кусок.
— Зебровски, тебе стоило предупредить, что ты будешь дуться, когда мы делали свой заказ.
— И вы бы заказали салатик за компанию со мной?
— Нет, но я чувствовала бы себя виноватой за это. — Я откусила свой гамбургер. Он оказался сочным и отменно приготовленным. Овощи были свежими, спелыми и очень вкусными. Я старалась сдержать выражение блаженства на своем лице, но, кажется, провалилась, потому что Зебровски выглядел еще несчастней.
Мы с Брайсом несколько минут жевали в тишине, потом я не выдержала:
— Прости, Зебровски, но я ем салат дома, потому что меню составляет Натаниэль, а вне дома я ем, что хочу.
— Натаниэль бой-френд с которым ты живешь? — спросил Брайс, проглатывая очередной кусок гамбургера.
— Угу, — пробубнила я, снова откусывая бургер.
Зебровски бросил на меня страдальческий взгляд.
Я проигнорировала его.
— Ты сказала, что он составляет меню, что это значит?
— Он занимается готовкой, работает за шеф-повара, засуши-повара, и всех прочих.
— Ты говоришь как в ресторане, — ответил Брайс.
Я пожала плечами.
— Парни сами это затеяли, Кто бы ни был главным по кухне, меню определяет шеф-повар. Это их система и она работает, так что я просто приспосабливаюсь. И полагаю, что раз уж я не готовлю, то мне не стоит встревать в то, как они все устроили.
— Очень благоразумно, — заметил Брайс.
Я снова пожала плечами и вгрызлась в бургер.
— Обычно она разумна, — подтвердил Зебровски, отправляя в рот небольшой кусочек салата. Он так жевал зелень, будто она была ужасно противной на вкус.
Он всего на девять лет был старше меня. Может и мне придется однажды отказаться от гамбургеров? Конечно, я осталась такой же стройняшкой, как и во времена колледжа, лишь нарастив мускулатуру. Зебровски же начал набирать лишние килограммчики в районе талии — ничего критического, но ему следовало бы следить за весом. С двумя детьми и женой ему было сложнее находить время для спортзала. Дети вообще, казалось, усложняли жизнь. Хорошо, что мне, наверное, не придется беспокоиться об этом конкретном осложнении.
— Вернись на землю, Анита, — проговорил Зебровски.
Я моргнула.
— Что?
— О чем ты так серьезно задумалась только что? — подозрительно спросил он.
— Ни о чем, — ответила я.
— Лгунья, женщины никогда не думают «ни о чем».
— Когда ты говоришь, что ни о чем не думаешь, я тебе верю, — парировала я.
— Я мужчина, я действительно ни о чем не думаю.
Я ответила ему раздраженной улыбкой.
— И какого же черта это значит?
— Это значит, что я хочу знать, о чем ты только что так серьезно задумалась.
— Я же сказала, что ни о чем, так что отвечать я тебе не намерена.
Он улыбнулся.
— Видишь, ты о чем-то думала.
Я нахмурилась.
— Кончай с этим, ладно?
— Нет, — заупрямился он.
— Ну как зелень, вкусняшка? — подколола я.
— Это было низко, Анита, — пробубнил он, копошась вилкой в салате, не пытаясь его даже есть. Может, именно так теряется вес на салатной диете — ты просто не хочешь это есть и не ешь, и, вуа-ля — вес снижается.
Я умяла свою порцию жареной картошки. Она была хрустящей, соленой и обалденно вкусной.
— Если все твои любовники — оборотни, почему они едят зелень? — спросил Брайс.
— Хочешь сказать, им нужно питаться мясом? — поинтересовалась я.
— Я тебя чем-то оскорбил? — спросил он.
Я подумала об этом.
— Извини, я просто не в настроении. Большинство из них танцовщики экзотических танцев, а от большого количества съеденного мяса иногда бывает вздутие живота и появляется животик. Когда у тебя часть работы заключается в раздевании, ты хочешь выглядеть на все сто.
— Опять же, очень разумно, — подытожил он.
— Ты, кажется, удивлен, — сказала я.
— Если бы ты слушала, то помнила бы, как Брайс говорил о том, что среди других копов у тебя репутация не очень разумного человека.
Я глянула на Брайса.
— Это правда?
Он мгновение изучал мое лицо, затем ответил:
— Они сказали у тебя сложный характер и с тобой трудно иметь дело.
Зебровски фыркнул, подавившись своей содовой.
Я нахмурилась.
— Я не иду на уступки, и если им от этого трудно иметь со мной дело, то это их трудности.
— Им завидно, что махонькая женщина выполняет работу лучше них самих, — сказал Зебровски, когда снова смог говорить, не захлебываясь.
— Махонькая? — переспросила я.
— Хочешь поспорить? — спросил он.
Я опять начала хмуриться, но потом просто улыбнулась.
— Я коротышка, так какого черта?
Брайс рассмеялся.
Я посмотрела на него.
Он поднял руки в защитном жесте.
— Эй, у меня с этим проблем нет.
— Отлично, кажется, мы хотели поговорить о тебе, разве нет?
Он кивнул.
— Как я могу отделаться от Арнет, не выводя ее из себя?
— Не думаю, что тебе удастся, — ответила я.
— В смысле?
— Натаниэль Грейсон был моим возлюбленным сожителем, но на работе я никому этого не рассказывала, поэтому увидев его пару раз, Арнет сделала вывод, что он всего лишь мой друг. Она захотела с ним встречаться, а потом ей показалось, будто я выставила ее идиоткой, не рассказав напрямую, что он мой.
— Он верлеопард, да?
Я посмотрела на него, и отнюдь не дружелюбным взглядом.
— Откуда ты узнал, какого типа он оборотень?
— Он есть на веб-сайте «Запретного плода». Они вывешивают список кто из стриптизеров, то есть танцоров, в какое животное обращается.
