- Хорошо. Но ещё целых полчасика…
Глава 29Мира
Петергоф – это настоящий рай эстета. Тут тебе и архитектура, и природа, и история – всё в одном флаконе. Чувство того, что ты оказываешься в великом месте, смешивается с ощущением себя крошечной молекулой Вселенной, когда стоишь на огромных камнях у кромки залива. Берег Финки в принципе здесь как отдельный вид искусства. Фонтаны, которые вот-вот будут отключены в связи с закрытием сезона, один другого интереснее, и хотя я видела их раньше, от этого моё желание просто стоять и созерцать каждый не становится слабее.
- Ты, наверное, не часто бываешь в таких туристических местах, да? – спрашиваю у Дениса.
- На первом курсе бывал везде, развлекался, как мог. Выходные – значит, нужно поехать куда-то: хоть в Петергоф, хоть в Пушкин, хоть в Выборг. Но все это быстро закончилось. Проза жизни, видишь ли. Мы здесь не туристы, и приехали не красоту смотреть, а учиться и карьеру делать в будущем.
- Вот я иногда задаюсь вопросом: сколько их, тех людей, что не успевают заметить происходящее за окном? Работа, дом, работа. Потом работа, семья, дети. И на то, чтобы порадовать себя, сделать что-то для души, просто времени не остаётся. Я так не хочу.
Денис пожимает плечами.
- А что ты предлагаешь?
- Я пока не знаю, но надо научиться жить в полную силу.
- Хорошая мысль. А учиться прямо сейчас будем? – Денис улыбается, отчего внутри просыпается тепло и нежность, желающая накрыть с головой нас обоих.
«Метеор» рассекает неспокойную водную гладь, волны с шумом бьются о борт и разлетаются на тысячи маленьких капель. Мы сидим внутри, но у меня руки чешутся от желания подняться на палубу и ощутить ветер, который будет сносить с места своими порывами.
- Пойдём наверх? – предлагаю Денису. – Тут скучно просто так сидеть!
- Пойдём.
Пожалуй, на копию знаменитой сцены из «Титаника» мы не потянем, но это и хорошо. Я не хочу финал, как в «Титанике». Холодные капли иногда попадают на лицо, но я не закрываю глаза, а лишь немного морщусь. Денис стоит позади меня, придерживаясь за бортик одной рукой. А мои руки расправлены по ветру.
Хорошо и весело. Хочу дурачиться, смеяться и целовать его, даже если от ветра уши закладывает. Смотрю вниз, на воду, а потом в глаза Дениса, и кажется, будто в радужную оболочку его зрачков кто-то капнул краской такого же цвета. Не думаю, что видела у кого-то похожий взгляд. Совершенно точно: нет такого больше, только у него.
Придерживаю рукой капюшон, который от ветра срывает с головы. А вот Денис и вовсе нацепил капюшон сверху кепки. Думает, спрятался от ветра и от меня?
Ну уж нет. Ведь недаром же у меня фамилия Ветрова!
«Ветер, ветер, ты могуч»*, – так шутили про меня ещё в школе.
Я резко притягиваю Дена к себе, провожу языком по его губам и чуть отстраняюсь. Дело сделано: клиент раззадорился и не хочет отступать. Накрывает мои щёки ладонями, приближает лицо к своему и повторяет мой предыдущий манёвр. А потом мы срываемся в поцелуй, от которого тело даже под тёплой одеждой покрывается мурашками.
С каждым разом, с каждой новой встречей мы всё глубже и глубже проникаем, прорастаем друг в друга. Так, что отцепиться уже нереально.
Мы причаливаем минут через пять, Денис помогает мне спуститься с трапа на причал, и оказавшись на набережной, мы с ним оба притормаживаем.
Каким же будет этот вечер? Ведь можно поставить точку и разойтись по своим делам, но вряд ли мы готовы согласиться на такое. Нам самим предстоит решить прямо сейчас. Хотя подозреваю, что вернее было бы сказать «мне самой». Денис явно знает, чего он хочет. Кого он хочет…
- Мир, пойдем ко мне? – говорит он тихо, заглядывая в глаза. – Только знай, если ты согласишься, я не обещаю того, что буду сдерживаться.
Он взволнованно смотрит, видимо, боится, что я снова скажу нет. Но в этот раз я не скажу. Я долго прислушивалась к своим ощущениям, ловила настойчивые сигналы сердца (о, и не только его), и теперь понимаю, что я готова ко всему. Более того, я хочу. Хочу впервые быть с ним. Набираюсь смелости, чтобы вложить свою ладонь в его руку, согреть своим теплом и на одном вдохе сказать:
- Я хочу пойти с тобой.
И дальше всё происходит, как в кино. Словно я сижу в самой середине зала, жую солёный попкорн и в 3D-очках смотрю за действием на экране.
Но я не зритель. Этот фильм про меня. Хотя какой это фильм? Это намного лучше.
Мы едем в автобусе, сидя друг напротив друга, протянув навстречу руки и цепляясь одними мизинцами. Молчим и упрямо смотрим глаза в глаза. Наушники Дениса делим так: ему – в левое ухо, мне – в правое. Слушаем какую-то лирическую подборку, большинство песен из которой я даже не знаю. Не так это и важно.
Когда рядом с Денисом освобождается место, я пересаживаюсь, и он закидывает мои ноги на свои колени. Это неприлично? Да разве для нас есть разница! Вряд ли тут кто-то настолько ханжа, что не вытерпит глупых, счастливых влюблённых.
Мой выбор правильный, и я ни секунды не сомневаюсь, хотя побаиваюсь и внутренне трепещу от того, что произойдёт совсем скоро. Стараюсь отбросить мысли, и понимание всего происходящего возвращается уже тогда, когда мы оказываемся в прихожей его квартиры…
* Строки из «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» Александра Сергеевича Пушкина.
Глава 30Денис
Я увлекаю Миру за собой в комнату, плюхаюсь на диван и облокачиваюсь на спинку, притягивая девушку к себе. Она быстро устраивается у меня на коленях, но я кожей чувствую волну напряжения, исходящую от неё. Её плечи зажаты, а руки мечутся, не понимая, что можно, а что нельзя. Мне не нравится это испуганное выражение лица, ведь я не собираюсь делать ей ничего плохого. Да ведь она и сама хочет того, что сейчас произойдёт!
- Денис, – почти шепотом говорит Мира, бешено хлопая своими милейшими ресничками. – Это будет мой первый раз.
Конечно, я знал и понимал это. Но теперь, когда она сказала, я и сам начинаю волноваться. Говорят, что у девушек первый раз – особенный, запоминающийся на всю жизнь. Значит, она доверяет мне, раз готова со мной. Я чувствую свою ответственность за то, что происходит сейчас, потому что она разрешает мне все.
Перехватываю её дрожащие руки и кладу себе на плечи. Молча смотрю на неё, боюсь поторопиться и спугнуть. Я не знаю, как это объяснить, но хоть на ней всё ещё свитер и джинсы, кажется, что она совершенно обнажена, ее душа как оголённые провода, которые могут ударить меня током. Проблема лишь в том, что я и сам хочу этот разряд больше всего на свете.
Я стараюсь сдерживаться, но тело живет своей жизнью, не слушая мозг, и ладони почему-то сами скользят под её свитер, а я соображаю это лишь в тот миг, когда кончиками пальцев ощущаю нежную кожу.
