«Людишки такие глупые…» — подумалось мне, хотя, собственно, было глубоко наплевать, что они там могли болтать.
Я выкинула в мусоропровод чужие ботинки, переоделась в нормальную одежду, теперь больше никто не принял бы меня за беспризорницу или нищенку. В сумке я не нашла паспорта, а он был нужен. Хорошо, что студенческий билет оказался на месте.
«Завтра этот предатель наверняка явится в университет и принесёт мне мой паспорт и мобильник», — предположила я.
Во вторник я получила место в общежитии. Можно переезжать. Хорошо. Но днём мне пришлось таскаться с багажом от кабинета к кабинету.
Кольцо нашлось, осталось только сдать его в ломбард.
Дилан не явился, а мне нужен был паспорт. Я долго сидела в читалке, занималась, хотя голова, честно говоря, была ватная. Ко мне по очереди подходили Анка и Люда и пытались поговорить; я обещала, что расскажу им всё потом.
Вечером пришлось поговорить, потому что меня опять поселили в одну комнату с ними. У меня были очень смутные воспоминания о нашем общении, они вели себя со мной очень свободно, как будто мы близкие друзья.
— Волчонок, ты сама не своя! Что случилось, ответь? Может быть, мы можем чем-то помочь?
— На меня напали и что-то вкололи. Теперь я такая.
Они с любопытством разглядывали мои швы и выдвинули предположение, что на меня напал тот же зверь, который недавно убил пятерых. Это было глупо, но я не стала рассказывать правду. Удалось убедить их не раскрывать мою тайну, якобы это опасно для меня.
— Мне нужно почистить кровь.
— Хорошая идея. Сначала надо сделать анализ. Ань, ты же можешь это организовать? Ты же все дни что-то химичишь в лаборатории?
— Можно попробовать, — отозвалась Анка. — Волчонок, приходи после пар ко мне, принеси несколько вакуумных пробирок для крови, штук пять-шесть.
— Ладно, — ответила я.
Надо было избавиться от гадости, которую мне вкололи эти плохие люди.
Девочки накормили меня, осмотрели швы. Оказалось, один порез с краю загноился. В этот раз я стерпела боль. Болело уже меньше, ночью спалось хорошо.
Утром в моей памяти прояснились некоторые детали из прошлого. Меня насильно выдали замуж, потом дали пожить свободно, а теперь им всем было надо, чтобы я стала овощем. Дилан и мать обманули и предали меня.
Очень не хотелось видеться ни с которым из них, но срочно были нужны документы. В университете мои скудные мысли всё время возвращались к нерешённой проблеме.
«А вот и он. Я как раз хотела зайти сегодня вечером», — подумала я, увидев Дилана.
— Верни паспорт.
— Диана, может, поговорим?
— Сначала паспорт.
— Он лежит в машине. Послушай, всё, что мы с твоей матерью делаем, это для твоего же блага.
— То, что вы сделали, не может быть благом. Вы предали меня. Мне нужен мой паспорт, ещё мобильник, — безо всякого выражения в голосе сказала я.
Он посмотрел на меня дикими глазами, а затем быстро зашагал в сторону стоянки. Я — за ним. Медицинский полис и паспорт лежали на заднем сидении, телефон — на торпеде.
— Спасибо, что привёз вещи, пока.
Он схватил меня за плечи и попытался усадить в машину, я завизжала и начала вырываться. Мимо шли люди, они сразу отреагировали на мою наигранную панику, оттолкнули от меня этого предателя и я, наконец, высвободилась.
«Все они врут, когда говорят, что пытаются помочь мне. Они хотят меня сделать удобной для них. Не получится. Хорошо, что я всё продумала».
Люда взяла у меня шесть пробирок с кровью, обещала сделать всё, что умеет. Добрая. Это хорошо, что она попалась мне.
Вечером я пошла к Ирине и попросилась работать. Она говорила со мной немного грубо, сказала, что я уже дважды подвела её.
«Плевать, что она думает, мне нужна работа», — размышляла я про себя.
Когда она излила свой негатив, мы смогли поговорить более продуктивно. Я решила, что, пока будут заживать мои швы, я устроюсь официанткой, а потом меня вернут на танцпол. Разумеется, это всё при условии, что я больше не разочарую её. Без проблем. Теперь всё было под контролем.
Я не успела в общежитие к десяти часам. Бывает. Всю ночь бродила по улицам, побывала в трёх парках, и случайно один из них оказался кладбищем. Я сидела на скамейке около чьей-то могилы, мне вспомнился папа, о котором в последнее время я почти забыла. Сидеть было холодно.
В шесть утра меня впустили в общагу. Без единой мысли в голове я упала на постель и проспала первую пару. А ещё я совсем забыла про больницу: надо было сходить, показаться, закрыть больничный. Рана почти не болела, только чесалась, — значит, процесс заживления проходил, как надо.
Пришлось добавить мать в чёрный список, чтобы не звонила. Как она вообще посмела лезть ко мне.
В четверг с десяти часов вечера до пяти утра я работала официанткой. Чтобы давали чаевые, нужно было всего лишь улыбаться и вертеть задницей перед мужиками. Это просто. Заработала триста двадцать рублей. Утром снова хотелось спать, а нельзя. Я каждую перемену пила кофе.
Анка провела свои исследования и не нашла ничего подозрительного. Сказала, что ей нужно ещё моей крови. Похоже, эта затея оказалась пустой. Есть десятки видов анализа крови, причём не факт, что хоть один из них даст результат, тем более, студент — ещё не врач.
Идея с чисткой крови нравилась мне больше. Это самое простое — капельница с соляным раствором. Люда достала оборудование, и теперь можно было проводить со мной эту процедуру когда угодно.
«Может, что выйдет», — пронеслось у меня в голове.
Пятничный вечер я тоже отработала и очень устала. Всю субботу спала и ела, а в воскресенье ушла в читальный зал готовиться сразу к четырём зачетам. Там всегда спокойно.
Анка с Людой интересовались, где мой муж, я сказала, что мы разошлись; они снова спросили, не он ли тот зверь, убивший пятерых людей, я сказала, что, нет, точно не он.
Он появлялся стабильно пару раз в неделю, пытался поговорить или дать мне денег, мне было не надо ни того, ни другого. Встречи были короткими, до него начало доходить, что я справляюсь без него.
Как-то раз Дилан поймал меня после пар, когда я шла в областную библиотеку.
— Диана, остановись! Надо поговорить.
— Мне это неинтересно.
— Послушай, мне жаль, что препарат так подействовал на тебя.
— Он не влияет на моё отношение к тебе. Или ты хочешь сказать, что пожалел о содеянном?
— Нет. Лучше пусть ты будешь меня ненавидеть, чем тебя убьёт клан. Я всё равно не оставлю тебя, я твой муж.
— Нас разведут одиннадцатого мая, и перестань уже следить за мной.
— Диана, одумайся! Ты этим ничего не изменишь.
