– Но все это мне нужно! Именно ты пресекал любые разумные начинания! Ты пропадал на работе, избегал меня. Не знаю, что сказал папа, но его мнение к делу не относится.
– Наоборот, теперь у меня открылись глаза. Ты захотела убедиться, что я не жулик, и поверила только отцу, когда он просветил тебя. И тогда ты решила поддержать меня. Прости, Эйлин. Я должен побыть один и хорошенько обдумать ситуацию.
Подхватив сумку, он стремительно покинул дом.
– Представляешь, позвонил отец и проговорился о нашей беседе, – всхлипывала Эйлин. – Скотт пришел в ярость.
На часах – три утра. В купальном халате Эйлин сидела в гостиной, а Джинни крутилась вокруг нее, отпаивая чаем и успокаивая. Но ее усилия были тщетны.
– Я люблю его. Не знаю, что делать.
– Он тоже тебя любит, – уверила Джинни. – Я совершенно уверена. Иначе он бы не реагировал так болезненно. Ты не понимаешь, как Скотт переживает, вспомни, на каком зыбком фундаменте строился ваш брак. В последнее время ты вела себя весьма странно, из кожи вылезала, спасая семейную жизнь. Вот Скотт и решил, что тебе отец посоветовал так сделать.
– Но это же бред!
– А разве он знает?
Эйлин удрученно пожала плечами.
– Как мне быть? Может, ты что-нибудь посоветуешь?
– Ну конечно, – рассмеялась Джинни, – идей у меня всегда хватает.
Но прошел еще месяц, прежде чем несчастная Эйлин наконец набралась храбрости дать в газету новое объявление. Она ничего не слышала о Скотте с той злополучной ночи, и совет Джинни стал ее последней надеждой. Объявление гласило:
«ИЩУ ПАРТНЕРА. Покинутая жена хочет еще раз попытать счастья. Требуется партнер со строго определенными качествами: красивый, темноволосый, адвокат. Цель партнерства – долгосрочные сердечные отношения».
И Эйлин отправилась в контору Скотта. Она договорилась с секретаршей, что та запишет ее на прием под именем некоей миссис Смит. Эйлин хотелось, чтобы все напоминало об их первой встрече. Она приколола к объявлению визитную карточку адвоката и даже думала надеть розовую полотняную юбку, в которой пришла к Митчеллу. Однако летний наряд выглядел осенью явно нелепо, и Эйлин выбрала голубой габардиновый костюм.
Ей казалось, что Скотт обязательно ее выслушает и ответит на мучившие ее вопросы. Он сидел напротив нее за массивным письменным столом. Взгляд неподвижный, изучающий. Определенно он внушает робость клиентам, подумала Эйлин.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, – произнес он наконец.
– Я тоже не решалась прийти в контору.
– Честно говоря, мне нравится твое упорство.
Она села на плюшевую кушетку, твердо решив не терять присутствия духа и не позволить запугать себя.
– И какова же цель твоего визита? – спросил Скотт, поднимаясь с вращающегося стула и подходя ближе. Потом он присел на краешек стола и вытянул ноги.
Эйлин протянула ему вырезку из газеты и, замирая, ожидала его реакции. Наверное, Скотт понимает, в каком отчаянном состоянии она находится, и медлит с ответом. Наконец он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Ответь мне на один вопрос.
– Какой?
– Ты меня любишь?
Эйлин оцепенела. Она ожидала всего, но только не этого.
– Почему ты спрашиваешь? – брякнула она, тут же пожалев о своих словах.
– Я жду откровенного ответа.
– Какая разница?
– Почему ты увиливаешь? Эйлин, скажи откровенно: либо – да, либо – нет. Так как?
– Да, – выдохнула она.
– Что да?
– Вот черт! Да, да, да, я люблю тебя.
Скотт оттолкнулся от стола и подошел к ней. Протянул ей руку, она вложила в нее свою. Он прижал Эйлин к себе.
– И я люблю тебя, – сказал он. – Полюбил с той минуты, когда увидел тебя в приемной.
– Однако ты очень старался скрыть свои чувства, – неуверенно улыбнулась она.
– Да, у меня замедленная реакция. Я глупейшим образом выставил тебя, а потом один Бог знает, чего мне стоило завоевать тебя. – Он прильнул к ее губам долгожданным поцелуем. – Я люблю тебя, Эйлин.
– А почему же ты ушел? – Ее повлажневшие глаза испытующе смотрели на Скотта.
– Я мечтал о настоящем браке, а не о сделке. Однако я не был уверен в том, что и ты хочешь того же. – Он опустился на кушетку и притянул Эйлин к себе на колени. – Ты никак не хотела забыть о деловом соглашении, не доверяя ни мне, ни чувствам. Я не мог не уйти той ночью. Я чувствовал себя униженным, и, возможно, к лучшему, потому что у меня было время подумать и понять, что моя псевдогордость мешала счастью.
Скотт помолчал, потом глубоко вздохнул и продолжал:
– Когда мы решили пожениться, я думал, жизнь пойдет как по маслу. Я видел много неудачных браков, но мне казалось, у нас сложится иначе. Мы во многом похожи, нас не разделяет социальное или имущественное неравенство. Однако едва мы обвенчались, как разразился скандал вокруг «Сплендора». Я со времени окончания юридического колледжа не привык думать о деньгах, а тут вдруг финансовые проблемы. Как же я мог признаться в этом женщине, которая не испытывала подобных затруднений? – Он опять глубоко вздохнул. – Мы сразу перестали быть равными.
– И тем не менее я надеялась, что ты расскажешь мне о своих неприятностях.
– Теперь-то я понимаю. Разве я мог ожидать от тебя преданности, если сам не верил тебе, твоим чувствам? Естественно, ты обратилась за поддержкой к родным и друзьям. Я виноват, что лишил тебя возможности разделить со мной заботы.
– Значит, если бы я не пришла сегодня, то никогда ни о чем бы не узнала?
– Можешь мне не верить, но я как раз собирался позвонить тебе, как вдруг узнал, что ты направляешься сама.
– Меня выдала твоя секретарша?
– Она устала от моего постоянного брюзжания. Видимо, догадалась, в чем причина моего мрачного настроения. Детка, я знаю, что во всех раздорах в значительной степени виноват я. Но я так страстно добивался твоей любви, что боялся показаться тебе слабым.
– И ты не догадывался, что я люблю тебя?
– Откуда? Ты никогда мне не говорила.
– Я боялась, – призналась Эйлин. – Ты не слишком-то проявлял нежные чувства. Вот и полагала, что мое признание останется без ответа и ты никогда не будешь любить меня так сильно, как я тебя. И кроме того, я не могла забыть о соглашении. Ведь, в конце концов, оно стало причиной нашего знакомства.
– И все же дело не только в контракте, хотя ты справедливо расписывала преимущества брака по расчету. Для меня рациональные стороны не имели никакого значения. – Он приподнял ее подбородок и заглянул прямо в глаза. – Я женился по одной-единственной причине: я по уши влюбился в тебя. Я не предполагал, что способен на такое чувство. Особенно потрясла ты меня в день свадьбы, появившись в изумительном белом наряде. Тогда я понял, что пропал. С тех пор я не мог серьезно заниматься ни одной работой. Просто удивительно, как я еще умудрился не проиграть ни одного судебного процесса. И наверное, можно было избежать многих финансовых издержек, если бы я больше думал о бизнесе, чем о своей необыкновенной жене.
