откинувшись, вся такая строгая и стильная в деловом глухом костюме из черных кружев, сквозь которое просвечивала белизна агентской кожи. Смотрела на меня.
Не понимаю, как может нравиться переизбыток массивных золотых украшений, но ведь большинству мужчин нравится. И части женщин тоже. Возможно, дело не собственно в презренном драгоценном металле, а в живых формах, которые он подчеркивает.
— Не будем отягощать, — прошептала я. — Я не против смелых экспериментов, но не в данной обстановке. Нервы издерганы, коллеги по несчастью рядом…
— Да уж, не спят, — печально согласилась Арнауэль.
Действительно — не спали. Вроде и стены в трактире солидные, а угадываются отдельные звуки. Вот уж не думала, что нынешняя молодежь сохраняет подобный темперамент. Не такое уж и потерянное это поколение.
— Остается только позавидовать, — агент достала сигареты. — Ты не против?
— Нет. Особенно если угостишь. В молодости баловалась…
Мы задымили и я, не слишком обоснованно, продолжила:
— Пойми, я не против. Ты производишь приятное впечатление. Весьма. Была мысль поиграть. Для пользы дела. Мне не сложно, тут в игре приходилось временами и малоприятно прокачиваться. Но ты же не примитивный мужик. Я их терпеть не могу.
— Аналогично. Поэтому непись? — она указала сигаретой в сторону гостиной, где нес сторожевую службу Бурый.
— Не называй их так, — мягко попросила я. — Хорошие мальчики. И не потому, что неигровые. Просто мне нравятся.
— Странно. Но имеешь право, ничего не говорю. Но все равно жаль.
— Извини, — я на миг прижалась грудью к ажурному плечу, коснулась горьковатыми табачными губами щеки агента.
От Арнауэль пахло горькими духами и напряжением. Заводит ее Флэш-Стайл не по детски. Странно, у нее же столь широкие служебные возможности, могла бы кого угодно на перину получить.
— Не искушай, — прошептала она. — Я всегда по глазам вижу — хотят или нет. Уже не девочка просто на плоть кидаться. Не из принципа, не из похоти. Я, между прочим, всю эту нынешнюю глупость с «протестным голосованием писькой» вообще не воспринимаю.
— А если компромисс? Очень нездоровый, противоестественный, оригинальный? — я взяла ее прохладные, унизанные бриллиантами, пальцы. — Рискнем? Исключительно в научных целях?
— Не совсем улавливаю ход мысли, — призналась Арнауэль.
Я плеснула нам коньяку, мы приняли, и я вышла в гостиную. Бурый подпрыгнул с ковра.
— Бодр? — уточнила я.
— Еще как, — он вздохнул. — Пытают страшно.
Из комнаты молодоженов все еще доносились тихие, но дразнящие звуки. Действительно, нельзя же так мирных орков изводить.
— Вот мерзавцы, никакого уважения к часовым и дозорным, — прошептала я. — Боря, а тебе вообще кто больше симпатичен? Риточка или наш агент?
— Я вообще не думал! — заверил дисциплинированный орк.
— Надо думать, Боря, надо. Мы в большом суровом мире, здесь не всегда рядом буду я. Нужно уметь расслабляться и второстепенными способами. Если чисто теоретически — кто?
— Чисто теоретически — агент. Она тощенькая, но ничего. А за девицу придется драться с ее паладином, потом она еще кусаться станет. Вы говорили — кусачих вообще нельзя. Категорически!
— Все верно я говорила. И вообще тебе сегодня везет. Будешь сейчас «науку» прокачивать, — я объяснила ситуацию.
— А это вообще нормально? — уточнил шокированный орк.
— Нет. Ненормально. Это подвиг самопожертвования. Но надо.
— Я не особо уверен, что могу… — залепетал Бурый.
Даже самые храбрые мальчики иногда впадают в нерешительность.
Мы достали второй Флэш-Стайл и попытались настроить артефакт. Вообще-то я не была уверена, что получится, нужны ведь нюансы. Но приличное количество коньяка и интуиция способствовали скорейшему нахождению решения.
Со стороны опция «Золото сентября» выглядела даже лучше. Чертовски фигуристый имидж. Мы разглядывали друг друга, очень похожие, но все-таки разные. Точная подстройка артефакта позволила сохранить организму Бурого несколько важных нюансов. Один, вроде бы прикрытый, начал выпирать все откровеннее.
— Начальница, это неприлично! — запаниковал орк низким бархатным голоском. — Мне давит, ой, я сейчас вообще…
— Вспомни о клановом долге! — я пару раз с выкрутом ущипнула бархатную задницу. Мальчику, в смысле, девочке, чуть полегчало.
Когда мы вошли, Арнауэль чуть не уронила сигарету:
— Зин, ты с ума сошла⁈
— Эксперимент. Чисто теоретический. Не понравится, пнешь, — я ласково шлепнула преображенного Бурого по выпирающему бархатному крупу. Вот это звук! — даже самой понравилось…
Орко-дива опустилась на колени и грациозно поползла к жертве. Встряхивала головой, пытаясь отбросить с лица длинные кудри. Получалось трогательно, даже самобытно. Сзади это выглядело как действо собранных под бархатом баскетбольных мячей: каждый жил своей жизнью, перекатывался, но являл часть общего очарования.
— Ой! — испугалась Арнауэль, поджимая стройные кружевные ноги.
Испугалась она не очень панически: коньяк и очевидно контролируемая ситуация играли роль. К тому же я уже присела на диванчик рядом, дружески обняла ранимые плечи агентши:
— Просто шутка. Расслабься.
— А это вообще кто?
Орко-дива стояла на четвереньках у наших ног, смотрела сквозь кольца желто-багряных локонов чрезвычайно искренне. Ароматы духов, коньяка и женского волнения не оставили равнодушным моего простодушного, но темпераментного Бурого. Ох, сейчас на нем бархат лопнет!
— Расслабься, — шептала я, ероша темные волосы смущенного агента и укладывая ее изящную голову на свое плечо. — Это определенно не больно.
Смышленая орко-дива потерлась мордашкой о туфельку сомневающейся Арнауэль.
— Зина, не надо, — взмолилась наша служащая брюнетка, но не очень искренне.
Я дружески поцеловала ее в ухо с крупным бриллиантом и мягко нажала на ажурную коленку.
— Святой ИИ, да что я делаю⁈ — пролепетала агент, расслабляя ноги.
Ее стильные брюки расстегивались на бедрах, и одежда ничему не препятствовала.
Глаза орко-дивы восторженно засияли. Без преувеличения — прямо так и зажглись, неярким, но очаровательным желто-голубым светом.
Арнауэль потеряла дар речи. Я тоже несколько оторопела. Вот же опции делают, никогда не догадаешься о сюрпризе, нет, наверное, все же перебор. Но выглядит волнительно, этого не отнять.
Сияние скрылось по понятным причинам, зато саму Арнауэль начало выгибать. Ножки ее раздвигались все шире, все выше, голова запрокидывалась на спинку дивана. Наверняка она бы не удержалась на мебели, если бы не была в моих объятиях. Дышать бедная агентесса так и не начала.
Язык у орко-дивы сохранился естественный, чисто орочий, широченный и плотоядный. В данном случае это имело значение. Уносить бедняжку Арнауэль начало мгновенно. Теперь она дышала часто-часто, невысокая твердая грудь под кружевами
