успела я ничего толком сообразить, как комната поплыла передо мной, и я провалилась в черный запутанный лабиринт, где единственным источником освещения была мигающая красная лампа высоко под потолком.
Что это за девочка? Кем она приходится Марку? И где я, черт побери, оказалась? Что это за лабиринт?
В слабом освещении я напряженно пыталась определить дорогу, но двигаться приходилось почти на ощупь. За моей спиной постоянно мерещились шаги и шорохи, но когда я оборачивалась — то сталкивалась лишь с темнотой. Я ускорила шаг, ведя пальцами по стене, но скоро рука провалилась во мрак: ход ответвлялся. Прямо или направо? Как сориентироваться?
— Думаешь, она сможет выбраться сама? — раздался за моей спиной голос Мары.
— Вряд ли, — лениво ответил ей голос Орлова. — Умом она не отличается.
Я оглянулась. Марк обнимал девушку, целуя ее в шею, а Мара смотрела на меня с торжеством и насмешкой. Не думать о них! Направо!
Я повернула в коридор-ответвление, но там почти нос к носу столкнулась с целующимися Ликой и Иваном:
— Даша, ты как всегда не вовремя! — прошипела подруга.
Я отшатнулась, и на мои плечи тотчас легли тяжелые руки. Я оглянулась. На меня холодным взглядом смотрел Андрей Витальевич Романов, Старший инквизитор.
— Ты все-таки выбрала сторону, — процедил он сквозь зубы, хищно сверкая глазами. Я почувствовала толчок в грудь, и поняла, что заперта в какой-то камере: с трех сторон были голые каменные стены, а с четвертой — ржавая металлическая решетка. Я осматривалась в поисках выхода, но голова кружилась все сильнее. По стенам плясали блики огня, отражаясь на орудиях средневековых пыток, сложенных на верстаке в углу. Камера вращалась, и я не сразу увидела, как от решетки отделились двое в масках палачей. Они подхватили меня под руки и потащили к тяжелому столу с разложенными на нем щипцами. Я закричала от ужаса, тени на стене взметнулись еще выше, потолок над головой тоже закружился…
…Это ментальная атака… — слабо билось в моей голове. — Это все неправда. Ты можешь ей противостоять…
Сердце стучало в груди; я слышала звяканье кандалов, чувствовала, как приковывают мои руки. Я закрыла глаза, стараясь внушить себе, что это все неправда. Это просто страхи и мысли, которые с безжалостностью вивисектора извлекает из моей головы маленькая беззащитная девочка в светло-розовой пижаме.
Я постаралась дышать медленнее, повторяя как мантру: «Это все только кажется… Это все неправда…». Ощущение кандалов на моих руках пропало, только сердце все еще глухо бухало, разгоняя по крови адреналин. Я осторожно открыла глаза. Передо мной были стены дома Марка Орлова. Картинка перед глазами дрожала, в висках пульсировала боль. Я прижималась спиной к холодной стене, постепенно приходя в себя.
— Ева, мы тысячу раз обсуждали это с тобой, — сквозь звон в ушах доносился до моего сознания голос Марка. — Пока ты не научишься контролировать свою силу, я не смогу выпустить тебя из этого дома. Ты так и будешь сидеть здесь в одиночестве без общения со сверстниками. Ну, пойми ты уже, нельзя так вторгаться в мозг незнакомых тебе людей, они не подопытные кролики!
— Я не вторгалась, дядя Марк, — голос девочки жалобно дрожал. — Она просто увидела меня и споткнулась. Никакой ментальной атаки. Пожалуйста, не ругайся!
Я скосила глаза. И впрямь, белокурая малышка в розовой пижаме стояла перед Марком, низко опустив голову. А он строго отчитывал ее, время от времени бросая на меня обеспокоенные взгляды.
— Все в порядке, — с трудом произнесла я. — Я и вправду просто оступилась и упала.
Ева удивленно воззрилась на меня, и в ее взгляде промелькнуло нечто, похожее на благодарность. Марк подозрительно прищурился:
— Точно?
— Да.
— Ну ладно, — протянул он и снова обернулся к Еве. — Однако это не отменяет того, что ты разгуливаешь по дому в пижаме, вместо того, чтобы привести себя в порядок, переодеться и спуститься к завтраку.
— Я поняла, сейчас переоденусь, — кивнула Ева и торопливо кинулась прочь, видимо, радуясь, что легко отделалась.
Марк приблизился ко мне и помог подняться:
— Цела? У нее просто сила проснулась недавно, и она не умеет ей толком управлять. Видимо, вы слишком внезапно столкнулись, и она от неожиданности утратила самоконтроль.
— Все нормально, — вздохнула я. — Спасибо.
Марк посмотрел на меня внимательно и чуть испытующе:
— Почему ты не позволила себя проводить? Ты меня ревнуешь? Или боишься?
Голос его звучал так тихо, проникновенно, что сердце, едва успокоившись, снова пустилось вскачь.
— А это что, важно? — пожала плечами я.
— Да, важно, — он приблизился ко мне. Кошачьи зрачки расширились, заполонив всю радужку. — Даша, мне надоело ходить вокруг да около. Ты мне нравишься.
— Послушай… — начала было спорить я, но он привлек меня к себе и выдохнул:
— Просто помолчи, — и коснулся моих губ своими.
…Мир перестал существовать, превратившись в череду ярких вспышек. Все мои убеждения и возражения просто осыпались на землю как осколки стекла. Я целовала его в ответ, не думая ни о чем, наслаждаясь его прикосновениями, его нежностью, им самим. Его руки скользили по моим плечам, а наше дыхание стало тяжелым и частым, сплетаясь воедино.
Марк втолкнул меня в комнату, которую приготовили для меня. Оказывается, я почти ее нашла… Она была совсем рядом. Щелкнула дверь, отрезая нас от всего света. И последние сомнения исчезли, оставляя наедине только нас двоих. Марк целовал меня, и я была самым счастливым человеком на земле.
Глава 30
…Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, солнце уже клонилось к горизонту. Я лежала в постели, обнимая подушку, хранившую запах Марка, и жмурилась, как довольная кошка. Самого Орлова поблизости не было, но, зная его деятельную натуру, я этому даже не была удивлена.
Встав и приведя себя в порядок, я уже собиралась спуститься вниз в поисках ужина, когда в дверь постучали.
— Привет, — смущенно замерла на пороге малышка Ева.
Я удивленно кивнула:
— Привет…
— Вот, это тебе, — протянула мне Ева шоколадное яйцо в фольге, слегка деформированное от тепла ее ладоней. — Хотела сказать спасибо за то, что не выдала меня дяде Марку.
Я слегка растерялась, но решила не обижать девочку и приняла подарок:
— Не за что, я же понимала, что ты не со зла. Заходи, съедим его вместе.
Ева проскользнула в комнату, оглядываясь по сторонам:
— Вы из города добирались? Дядя Марк сказал, что дорога была долгой.
— Из города, — вздохнула я, разламывая яйцо пополам и протягивая девочке половинку шоколада и игрушку. Ева с удовольствием сунула в рот угощение:
— Как же я хочу туда, наконец, выбраться! Но дядя
