Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
связи с заблуждениями об опасности вакцинации. Успешная мировая программа вакцинации против полиомиелита каждую минуту предотвращает повторение истории Виви. Миллионы детей были спасены от пожизненной инвалидности, но, когда болезнь становится менее распространена, в обществе возникает иррациональный страх по поводу опасности прививок, который не сопровождается рациональными опасениями по поводу самой болезни.
Даль, пионер медицины, провел еще одну кампанию. Его жену, перенесшую в 1965 году инсульт, лечили лишь часом физиотерапии в день. Даля это не устраивало. Он говорил: «Естественно, часа в день мало. Чему можно научить ребенка, если он ходит в школу всего на час в день?» Жене Даля было тяжело двигаться и есть, а ее искаженный голос вдохновил Даля на создание особого языка в «Большой и Добрый Великан». Ей многому нужно было научиться. С помощью друзей Даль разработал интенсивный шестичасовой режим занятий. Со временем его жена восстановилась и даже возобновила свою актерскую карьеру. Через год после инсульта она была номинирована на премию «Оскар» за роль в фильме «Если бы не розы». Эти методы, до сих пор применяемые нами в интенсивной терапии, были собраны в книгу, которая привела к созданию Ассоциации по борьбе с инсультом. Писатель может изменить мир, причем не только словами, но и действиями. Я надеялся, что Джо однажды помогут техники реабилитации, разработанные Далем и его женой, но сначала ему нужно было выжить.
В 2013–2018 годах уровень заболеваемости корью в Европе вырос более чем на 300 % — из-за отказа от вакцинации.
* * *
На следующий день после встречи с Джо у меня началась череда из трех ночных смен. Если в воскресенье вечером вы испытываете чувство надвигающейся катастрофы, связанное с началом рабочей недели, то ночные дежурства вызывают то же чувство, но в разы сильнее. Спать перед началом смены я не могу, поэтому я занимаюсь теми скучными делами, для которых нашей семье обычно трудно найти время. Я обналичиваю чеки, мо́ю машину и иногда убираюсь в ванной. Внебольничная жизнь врача редко напоминает жизнь героев сериала «Скорая помощь». Затем я провожу вечер в мыслях о дежурстве, которое начинается в 21.30. Боязнь перед началом ночной смены быстро сменяется интенсивной работой, а потом ощущением полного восторга после ее завершения 13 часов спустя. Я заканчиваю свои дежурства плотным завтраком в местном кафе и крепким кофе, а затем еду домой и забираюсь в свежую постель, как старый ленивец.
Ближе к 40 годам связь между нехваткой сна и работой мозга стала для меня особенно ощутима. Иногда я сплю ночью, а иногда я вынужден спать днем. Отделение реанимации и интенсивной терапии, где я работаю, необычно тем, что там постоянно обязан находиться старший врач-консультант. Если ваша мама серьезно заболеет в 03:00 в рождественскую ночь, то ее все равно приму я или один из моих коллег, несмотря на поздний час. Хотя нет неоспоримых доказательств того, что присутствие старших врачей увеличивает шансы на выживание, это позволяет самым больным пациентам уже через несколько минут получить помощь самого опытного специалиста. Кроме того, это дает возможность принимать этически трудные решения посреди ночи. Когда врач-консультант спит дома в теплой постели, возникает огромный психологический барьер для разговоров с родственниками тех неизлечимо больных пациентов, которым, возможно, лучше оказывать паллиативную помощь в палате, чем в отделении реанимации. В нашей системе такие разговоры случаются практически каждую ночь.
Такой рабочий график требует больших затрат. Если в 20 с небольшим лет я мог не спать всю ночь, то теперь в конце ночного дежурства я жажду заснуть как можно быстрее. Я сварлив перед началом ночной смены, а после нее несколько дней страдаю от недосыпа. Прекрасная книга «Зачем мы спим» американского нейробиолога Мэтью Уокера переводит эти затраты в человеческие понятия и объясняет науку, стоящую за необходимым для жизни сном. Уокер утверждает, что недостаток качественного сна наносит больший вред здоровью, чем классические факторы риска вроде ожирения и гипертонии, с которыми терапевты стараются бороться. Датчанки, у которых развился рак груди после длительной работы в ночную смену, даже смогли получить компенсацию на основании этих данных. Подводя итог важности отдыха, я с ужасом признаю, что недостаток сна повышает риск развития сердечнососудистых заболеваний, ожирения, деменции, диабета и даже рака.
Еще больше проблем ночных дежурств в отделении реанимации связано с рисками, которым ты подвергаешь других людей. Лорен Коннелли всегда мечтала стать врачом. После трудных шести лет изучения медицины в Университете Глазго она получила работу своей мечты — место врача в сельской шотландской больнице. Семь недель спустя она была измождена. После череды дневных дежурств, отработав почти 100 часов за неделю, она отправилась на свою первую из семи ночных смен подряд. Она ее не отработала. Лорен трагически погибла 17 сентября 2011 года на самой оживленной трассе Шотландии, после того как уснула за рулем.
Недостаток качественного сна может нанести больший вред здоровью, чем классические факторы риска вроде ожирения и гипертонии.
Когда я еду домой после первой ночной смены, на дороге я представляю не меньшую опасность, чем пьяный водитель. Моя реакция замедлена, зрение расфокусировано, а эмоциональное состояние нестабильно. Даже если мне удалось поспать три часа, мои шансы попасть в аварию почти в 12 раз выше, чем у тех, кто спал семь часов. Если пьяный водитель тормозит с запозданием, то спящий водитель не тормозит вовсе. По этой причине автомобильные аварии с участием усталых водителей гораздо чаще бывают фатальными.
Зная о рисках, можно попробовать их сократить. Теперь, прежде чем поехать домой после сложного ночного дежурства, я сплю. Между дежурствами я сплю с маской на глазах и берушами, чтобы меня ничто не беспокоило. Ночами я консультируюсь по поводу важных решений с коллегами и использую чек-листы, чтобы разгрузить мозг.
Было много споров по поводу предоставления врачам мест отдыха и улучшения их условий труда. Одни считают, что работникам платят за работу, а не за сон. Другие убеждены, что врачи, выступающие за изменения в контракте, мотивированы деньгами, а не стремлением выполнять свою работу безопасно для пациентов. Интересно, поможет ли прошлый опыт понять нашим руководителям, что долгие смены действительно повышают риск причинить вред пациентам? Истории врачей о 100-часовых рабочих неделях без отдыха должны стать национальным скандалом, а не восприниматься как обряд посвящения. Вы бы не сели в самолет, если бы знали, что у его изможденного пилота скорость реакции ниже, чем у пьяного водителя. Людям также не стоит приходить в больницу при тех же условиях, однако это происходит каждый день.
Врач-реаниматолог после
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
