во мне неприятные предчувствия. Похоже, что он может быть потенциально опасным для меня. С каждым его движением и взглядом, я ощущаю, как волны неясной тревоги пронизывают мое существо. Вот почему я стремлюсь держаться подальше от него, не рискуя поддаться этой угрозе.
— Мне очень приятно познакомиться с вами, Лилия, — говорит Никита, немного подходя ко мне, в то время как я непроизвольно отхожу назад и впиваюсь спиной в Ярослава.
— Извини, — шепчу я, обращаясь к парню. Он понимающе кивает и отходит в сторону.
— Я много путешествую по миру, и иногда привозу маленьких животных своим любимым племянникам, — говорит Никита, осматривая счастливых Захара и Феликса.
Мои губы натянуто растягиваются, и я согласно киваю. В глубине души, я молюсь, чтобы этот человек как можно скорее исчез из моего пространства. И вот, будто высшие силы услышали мои молитвы, из главного столика раздаётся резкий крик, нарушающий спокойствие воздуха.
— Да что с тобой не так? — недовольно кричит Давид своему отцу. Тот презрительно смотрит на сына.
51 глава
Лилия.
Давид, полон ярости, выкрикивает ругательства на своего отца, словно извергая пену изо рта. В его глазах горит пламя, испепеляющее все на своем пути. Надя, силой своего внимания и заботы, старается удержать своего жениха, как будто строит невидимый барьер между ним и Павлом.
Ее решительность и преданность разгоряченному любимому создают невидимую ограду, чтобы смягчить столкновение двух мужчин.
Яна, с грустным и разочарованным выражением на лице, медленно качает головой, как будто это единственный способ выразить свое сожаление. Боль и печаль переполняют ее сердце, смотря на сына с надеждой. В глазах Яны жгучая боль от размолвок внутри семьи.
Еще никогда я не видела Давида, пребывающего в таком бешенстве. Возникает вопрос — что могло столь сильно разозлить его? Внутри меня растет любопытство, пытаясь понять, что могло так его разозлить.
— Кажется, нам пора, — говорит Феликс и подав рукой знак братьям, они уходят.
Я не могу поверить своим глазам при виде этой сцены. То, что происходит передо мной, заставляет меня быть в полном шоке. Люди, которые еще только что наслаждались безмятежной радостью и весельем, теперь приостановили свои развлечения и обратили взоры к центру внимания — главному участнику этого праздника, и его орущего сыну.
Взгляды людей прикованы к этой необычной картине, которая вторглась в их мир ярким всплеском истерики. В их лицах читается удивление, даже смятение перед происходящим. Все их ожидания и настроение были разрушены одним лишь мгновением.
И только веселая музыка являлась остатком прежнего веселья. Она звучит громко, словно отражая воспоминания хорошего настроения, которое они испытывали раньше.
Музыка пытается поддержать дух, сохранить общий веселый момент, хотя все вокруг теперь взволнованы и окутаны этой неожиданной драмой.
Погруженная в свои мысли, я так ошеломлена, что даже не заметила, как кто-то решительно взял меня за руку. Это прикосновение было неожиданным и неуклюжим, казалось, что сила и грубость окутали меня.
— Лилия, как же ты живешь здесь? — шепчет этот странный тип.
Я резко отшатнулась и медленно отступила в сторону, отдаляясь от опасности, приближаясь к дому. В спешке и с надеждой скрыться от пристального внимания, я вошла в безлюдный дом, окутанный тишиной и пустотой. Но я не успокоилась сразу.
Повернувшись, я осторожно огляделась вокруг, проверяя, что за мной никто не следует, никто не проник в мою убежище. И только когда я убедилась в своей безопасности, ощущение загнанного зверя, которое заполнило меня, начало постепенно отступать.
Мои шаги быстрые и решительные.
Я направляюсь на кухню, словно это место могло предложить мне необходимое успокоение и ощущение контроля над собственной жизнью. Спеша и с чувством неугасаемого страха, я наливаю себе стакан воды. Прохладная жидкость стала как бальзам для моего пережившего стресс организма, нежно омывая все напряжение и тревогу, которые заполнили меня.
Мне кажется, этот Никита — настоящая неприятность. Он не только странно и ужасно щурится глазами смотря на меня, но и его голос похож на то, будто мужчина сознательно пытается исказить его звучание.
— Это не самая благоприятная обстановка для молодой девушки, — тихо говорит Никита, заходя на кухню ко мне.
Я подпрыгиваю на месте и проливаю остатки воды на свое платье. Большое пятно медленно расплывается по моей груди, оставляя яркий след.
Я с ужасом смотрю в лицо моего преследователя. Никита приближается ко мне, словно ядовитая змея, в его руках два бокала с изысканным шампанским. Его безумный, искаженный взгляд указывает на то, что он готов нанести мне непоправимый ущерб.
— Выпей, — протягивает бокал с шампанским Никита.
С ярко выраженным подозрением взираю на свой бокал, а потом на мужчину, который злобно улыбается и нахально протягивает мне шампанское. Чувствую себя, как загнанная дичь в безвыходном положении, лишенная свободы выбора.
Поставив стакан с водой на кухонную тумбу, я робко протягиваю руку в направлении бокала, заполненного искрящимся шампанским. Улыбаюсь мило, стараясь развеять обстановку, в то время как Никита более чем удовлетворен своим триумфом, словно счастливый ребенок.
— Как-то не хочется пить, — шатаю я фужер в разные стороны.
— Праздник же, — говорит Никита, подталкивая фужер ко мне.
Я уверена, что этот странный человек, несомненно, что-то подмешал мне в напиток и теперь настаивает, чтобы я его выпила. Это очень пугает. Мне необходимо немедленно избавиться от него, освободиться от его влияния.
— Я не хочу, — твердо заявляю, отталкивая фужер в сторону Никиты.
Полное спокойствие мужчины мгновенно и резко сменяется безумным всплеском эмоций, и в его глазах сгущается ярость.
Никита, сжимая фужер с силой своей свободной руки, поднимает его ближе к моим губам, словно навязывая мне шампанское, и каждое прикосновение вызывает ощущение боли.
— Пей, я сказал! — в истерике кричит мужчина.
Я с огромным усилием отбиваюсь и сопротивляюсь, делая все возможное, но он оказывается сильнее и смертельно пугающим. Мужчина не выпускает фужеры из своих рук, наступая на меня, словно смертоносный хищник.
Его руки изогнуты в странные уродливые позы, он держится за фужеры, словно за последний спасающий круг, потому что, кажется, если он их отпустит, он окунется в бездну безумия, необратимо погружаясь в мир безрассудства и отчаяния.
52 глава
Давид.
Я быстро приближаюсь к дому, бодро перескакивая через лестницу всего лишь двумя шагами.
Моя ярость накрывает меня, пока я с силой открываю парадную дверь. Каждый раз я осознаю, что отец никогда не изменится. Все ему кажется не таким, всегда что-то не нравится, и он без устали критикует всё вокруг.
Даже Наденька,
