Ну что? Идем дальше?
Я кивнула. Двинулась первой, чувствуя за спиной мягкую поступь волка.
— Эй! Оболтусы! — крикнула резвящимся в воде Робу и Чернышу. — Нам пора!
Они синхронно подняли головы, брызнули напоследок друг в друга водой — Роб ногами, Черныш хвостом — и принялись выбираться на берег.
Солнце уже успело подняться достаточно высоко и начало припекать. Я понимала их желание освежиться. Да и сама была не прочь окунуться в прохладную воду. Но нам нужно было уйти как можно дальше от Тито, где остались мои преследователи. Промедление могло потребовать слишком высокую цену.
Подъем на гору был хоть и труднее, но показался мне более безопасным. Я легко находила опору ногам и ловко цеплялась за одинокие кустики или чахлые деревца. Робу в этом случае повезло гораздо меньше. Во-первых, тяжелый рюкзак тянул Блондина вниз. Во-вторых, большой размер ноги и солидный вес мешали использовать мои лазейки для продвижения. В результате наверх я выкарабкаюсь гораздо быстрее и в более приятном расположении духа, нежели противный оруженосец. Пришло мое время ехидно посмеиваться, но я решила быть выше этого. Не ребенок все-таки, в отличие от некоторых.
А дальнейшее путешествие и вовсе пошло как по накатанной. Чаща хоть и была безлюдной, но не такой непроходимой, как та сторона оврага, лиственный лес давал приятную тень и прохладу, а попадающиеся на пути мелкие ручьи прекрасно утоляли жажду.
Ближе к полудню пришлось остановиться и перекусить. Эдхард снова поймал кролика, а Блондин приготовил. Я тоже внесла свою маленькую лепту в наш походный обед, собрав хворост и пряные травы, которые делали мясо более ароматным и вкусным. Со стыдом пришлось признать, что если бы Роб предусмотрительно не захватил из лагеря некоторый инвентарь, в дороге нам пришлось бы гораздо хуже. Все же иногда у мальчишки проскальзывали в голове удачные идеи и накатывали дивные просветления.
***
Насытившись и немного отдохнув, мы снова двинулись в путь. Знакомые пейзажи гористой местности становились более и более суровыми. Земля под ногами часто мешалась с каменной породой, указывая на близость Таканив. Я смутно помнила, что где-то ближе к Утме должен был пролегать тракт и несколько небольших деревушек или хуторов, в которых можно остановиться на ночлег. Но рисковать не хотелось. Преследователи могли отправить кого-то из своих проверить поселения и даже сообразить такую-сякую засаду. Уютная, окруженная со всех сторон деревьями, поляна казалась гораздо заманчивей мягкой перины под настоящей соломенной крышей. Лучше уж тут, в непроходимой чаще, под прикрытием надежного леса, чем подвергать опасности невинных селян и вздрагивать от каждого шороха, опасаясь нападения.
Обустраиваясь на ночлег, мы снова по привычке распределили обязанности. Но в этот раз Эд отправил со мной Блондина. На мой удивленный взгляд спокойно пояснил:
— Нам нужно будет гораздо больше дров для приготовления пищи и обогрева. Пускай малыш тебе поможет.
Я пожала плечами. Все же не дура, чтобы отказываться от лишней рабочей силы. В конце концов, и я помогала ему конюшни убирать. А принести парочку веточек гораздо проще, чем выгребать навоз.
Чем больше мы углублялись в чащу, тем легче находился хворост. Старались не разговаривать, молча занимались своим делом. Да и вообще после обеденной стоянки мы перекинулись едва ли парочкой слов, что с Блондином, что с Эдом. Когда гудят ноги и ломит спину, как-то совершенно не до светской беседы.
Насобирав целую охапку веток, я уже решила поворачивать. Скоро основательно стемнеет и через несколько часов станет трудно различать то, что находится под ногами. Да и дорога назад предстояла неблизкая. Это сейчас прощальные закатные лучи позволяли рассмотреть сутулую фигуру Роба всего в парочке ярдов от меня.
Блондин застыл, уставился в одну точку и даже не замечал, что из его ослабевших рук медленно выскальзывают сухие ветки.
Снова приступ — подумала с сожалением и торопливо потопала к нему. С таким трудом собранную охапку пришлось оставить у ближайшего дерева.
— Керберы бы тебя побрали, — пробормотала, не скрывая раздражения.
Интуиция гнала вперед. Казалось, пускай стоит себе, через минуту-две придет в себя и продолжит работу. Но я почему-то была уверена, что его нужно немедленно привести в чувство.
— Роб! Ро-о-об! Слышишь меня? — схватила Блондина за грудки.
И только сейчас заметила, что состояние мальчишки разительно отличается от предыдущих заскоков.
— Ей! Оруженосец! Очнись! — слегка встряхнула его.
Затуманенные глаза впились в одну точку поверх моего плеча. Он даже ухом не повел в ответ на мои не слишком нежные действия.
— Слышишь? — лишь спустя минуту прошептал. — Нам немедленно нужно туда!
— Куда? — опешила, захлопав ресницами.
— Туда! — послушно повторил Блондин.
Его рука метнулась вперед, показывая на сплотившиеся стволы вековечных деревьев за моей спиной. По спине пробежали мурашки.
— Не нужно нам туда! — категорически заявила и попыталась повернуть тушу оруженосца в другую сторону.
— Она плачет! Ей необходима помощь! — отпихнул мои руки.
В каждом слове сквозило такое отчаяние, что я невольно и сама прислушалась. Но так и не поняла, о чем твердит Роберик.
— Кто?
— Не знаю! Девушка… — он покачал светловолосой головой и вновь уставился куда- то вдаль.
— Я ничего не слышу, — растерянно оглянулась.
Тишины в лесу, конечно же, не было. Его наполняли звуки ветра, потрескиванье деревьев, шелест листвы, голоса птиц и копошение множества лесных обитателей, предпочитающих промышлять в ночную пору. Но человеческих голосов я не смогла уловить. Тем более плача и мольбы о помощи.
— Тебе показалось, Роб, — начала спокойным тоном увещевать разбушевавшегося парня. — Может, это птица вскрикнула. А еще зайцы… Маленькие зайчата пищат очень похоже на детские крики.
Но тот раздраженно отпихнул меня с дороги и двинулся вперед.
— Говорю ж тебе, девушка плачет! Молит отпустить ее. Не делать с ней этого. Мужчины хохочут. Твари!
— Роб… — медленно начала понимать и устремилась вслед за парнем. — Погоди! Не нужно тебе идти!
Схватила его за руку. Но он брезгливо стряхнул ее, даже не повернувшись ко мне.
— Я должен! И если тебе, ведьма, совсем не жалко бедняжку, то не все такие же бездушные.
Он резко сорвался, и я едва успела перехватить его за талию.
Мы оба упали в старую, валяющуюся еще с осени прелую листву. Над головами что-то просвистело, и от ближайшего дерева разлетелись острые щепки.
— Креберовы хвосты! — прошипела сквозь боль. Блондин знатно навалился на меня и, кажется, отдавил руку. — Уверен,
