— Почему свадьбу решили устроить в этой унылой Шотландии? — приставали к Фелиции младшие дочери Ровена и Шарон. — Да еще в такой захудалой церквушке?
— Я возражала, — тихо объяснила дочерям Фелиция. — Но Рейчел и Джеймс объяснили мне, как много значит для них теперь это место.
Церковь находилась в ближайшем к замку Макларена поселке. Ее построили еще в конце XVIII века, и была она такой маленькой, что с трудом вместила в себя тот небольшой круг лиц, который пригласили на свою свадьбу Джеймс и Рейчел. Насчет места для свадьбы и предстоящего медового месяца у них разногласий не возникло. После примирения им снова захотелось очутиться в замке, где начиналась их любовь.
Во время церемонии венчания Джеймс не выпускал руки своей невесты. Взгляд его был прикован к ее лицу. Шрамы на нем оставались, но для него их словно и не было. Глаза Рейчел лучились таким счастьем, что затмевали для Джеймса все остальное. В традиционные слова брачной клятвы он вкладывал всю искренность своей души. Разве не поклялся он еще раньше, в тот день, когда доставил ее в клинику, что теперь берет всю ответственность за жизнь и благополучие Рейчел на себя? С тех пор она стала ему еще ближе и дороже…
— Джеймс Макларен! — торжественно произнес приходской священник дрожащим от старости голосом. — Теперь вы можете поцеловать свою невесту.
Джеймс улыбнулся и привлек жену в свои объятия.
— Любимая, — шепнул он, — теперь ты моя навсегда. Мы больше никогда не расстанемся, обещаешь? Что бы ни случилось!
— Обещаю, — шепнула в ответ Рейчел и улыбнулась.
— О чем они шепчутся там? — нетерпеливо спросила Ровена у своей сестры. — Ведь церемония уже закончилась. — Она давно ерзала на месте, в тринадцать лет тяжело просидеть на одном месте так долго.
— Какая ты еще глупая, Ровена, — высокомерно ответила Шарон, она была старше на два года. — Они договариваются, на какой фильм пойдут завтра в кино, — насмешливо добавила она и фыркнула.
Фелиция строго посмотрела на них. Снова зазвучал орган. В этот момент она увидела, каким взглядом Перри провожает счастливую пару, и подумала, что неплохо бы дожить ей до его свадьбы, а потом устроить себе передышку на несколько лет, пока подрастет Шарон. Она обласкала взглядом Ванессу, которая приехала на свадьбу, хотя была на шестом месяце беременности. Муж Оливер обнимал ее за располневшую талию. Еще немного — и она станет бабушкой. Как быстро пролетела жизнь, думала Фелиция. Глаза ее наполнились слезами. В этот момент рука Брюса легла на ее плечи.
— Пойдем, дорогая, за счастливыми молодоженами. Кажется, нас ждет в замке свадебный обед.
Перри смотрел на Рейчел, и горло его сжималось от волнения. Он вспоминал их разговор майской ночью в саду. Запах цветущей сирени, стройную фигуру сестры, бегущей босиком по мокрой от вечерней росы траве, ее развевающиеся волосы. Необъяснимая грусть завладела его сердцем.
— Перри, — спросила Ванесса, подойдя к нему с Оливером, — с тобой все в порядке?
— Конечно, — сказал Перри, — просто здесь очень душно.
— Пошли к машине, — предложил Оливер. — На воздухе тебе станет лучше.
— Перри, ты еще не видел замка Джеймса Макларена, — сказала Ванесса. — Они с Рейчел назвали его цитаделью любви.
После затяжных дождей наступило время холодных ночей и зимних праздников. Рейчел с нетерпением дожидалась Рождества, готовя для мужа два сюрприза. После свадьбы и упоительного медового месяца, после непременных визитов к родственникам и друзьям она решительно приступила к переделке лондонской квартиры. С помощью специалиста по декору она воплотила первоначальный замысел в конкретный план на бумаге. Сокровища старины, которые она годами приобретала в разных странах во время своих поездок на съемки, лежали в кладовой, упакованные в коробки. Пришло время найти для них достойное применение.
Разбирая коробки, Рейчел вспоминала годы работы фотомоделью. Тогда ей и в голову не приходило, что эти приобретения когда-нибудь украсят ее семейное гнездышко.
По ее замыслу каждая комната в их квартире должна была отличаться каким-нибудь национальным колоритом. Вечерами она делилась своими соображениями с мужем.
— Ты не боишься, что наши комнаты превратятся в музейные залы, где выставлены предметы разных культур? Выглядеть это будет прекрасно, но жить в музее?.. — спросил как-то Джеймс.
— Доверься мне, — ответила Рейчел, — я все сделаю так, что тебе понравится. Только две недели нам придется пожить в гостинице.
— В гостинице? — недовольно сморщился Джеймс, но Рейчел прижалась к его плечу щекой и потерлась как ласковая кошка.
— Мне хочется сделать тебе сюрприз, когда все будет готово. И беспокойства для тебя никакого не будет, — уговаривала она его. — Согласен? — Рука ее скользнула в расстегнутый ворот домашней рубашки Джеймса. Ей доставляло удовольствие видеть, как темнеют глаза мужа от ее ласк, и знать, что они пробуждают в нем желание.
— Конечно, дорогая, — чуть охрипшим басом отозвался Джеймс. — Если тебе так хочется, мы можем пожить и в гостинице.
Теперь все работы были закончены. Рейчел обошла все помещения в квартире, принимая выполненный заказ. Все вышло так, как ею было задумано. Больше всего Рейчел понравилась их новая спальня, в которой витал теперь дух восточной роскоши.
Последние дни перед Рождеством были посвящены поездкам в небольшие магазины антиквариата, где Рейчел предпочитала покупать подарки для родных и друзей. Она всегда ценила в вещах уникальность. Второй день Рождества они с мужем решили провести в загородном доме Фелиции и Брюса, куда в этот день должны были съехаться все их дети, включая новорожденную девочку Ванессы и Оливера, которую они назвали Флорой.
В канун Рождества Рейчел с утра повезла Джеймса на обновленную квартиру в Кенсингтоне. Он с облегчением покинул пусть роскошный, но все-таки гостиничный номер и с тайным страхом в душе отправился смотреть на воплощенный замысел своей жены. С первых шагов в квартире Джеймс понял, что напрасно боялся. Его безликое холостяцкое жилище обрело неповторимый облик настоящего домашнего очага. Он сразу почувствовал себя уютно, когда Рейчел, взяв его за руку, с важным видом показала ему две гостиные на первом этаже, оформленные в испанском и французском стиле XVIII столетия, четыре гостевые спальные комнаты, которые она назвала золотой, цвета утренней зари, серебряной и лиловой. Джеймс был поражен множеством оттенков каждого цвета в этих комнатах, удивительным сочетанием отделочных материалов с картинами, украшавшими стены. Не было ни одной вещи, даже безделушки, которая выпадала бы из ансамбля. Все было совершенно. Впрочем, иначе и быть не могло, подумал он, ведь его жена тоже совершенна, как и ее вкус. Больше всего порадовался он библиотеке, которой раньше не было в его квартире, и долго рассматривал копии средневековых фресок, занимавших в ней целую стену. Рядом с библиотекой появился теперь у него домашний кабинет. Он не сразу заметил в нише между узкими шкафами фигуру рыцаря в серебряных латах.
