меня человеком.
Лишь вежливое её обращение перевесило мои опасения. Я надеялся, что за такую халяву у меня в голове ничего не сломают и он знает, что делать. Он знал. Сидя напротив него на стуле, уже с первых минут я увидел поток образов перед глазами, они проносились и связывались с моими имеющимися знаниями. Голова гудела и давно хотела отключиться от этого потока, но я не мог этого сделать. Тело перестало слушаться и было приковано к стулу. Я давно потерял счёт времени, уже перестал обращать внимание на эти образы и пытаться уследить за ними, а их поток всё ускорялся и ускорялся.
Очнулся я в своей новой комнате с жаром. Досадно. Высушенный до донышка. Все накопленные силы я потерял. В комнате находилась явно хозяйка этого дома, окружающие к ней относились с большим почтением. Меня осматривал местный лекарь и что-то непонятное верещал. Как только я понял, что он что-то говорит, и прислушался, так осознал, что большую часть его речи я понимаю.
— Он умирает. Не может удержать силу, и я не понимаю почему. Я израсходовал уже два полных запаса камня на него, но она выходит из него. Да Вы и сами всё видите.
— Но ведь от простого изучения языка такие повреждения нанести невозможно! Что с ним?
— Нужно время на обследование, но, боюсь, он даже дорогу до больницы не выдержит.
Каждое произнесённое новое слово вызывало вспышку головной боли. Каждое слово вызывало сразу несколько известных мне образов, сопоставляя наиболее подходящий вариант, так что я перестал вслушиваться, что там говорит этот лекарь, мне и так понятно. На изучение языка я израсходовал весь свой запас силы, а нового черпнуть не мог. Холодное тело не впитывает силу, вот же нулячья жизнь. Халяву захотел, язык быстро выучить.
Я сжимал и разжимал кулаки, разгоняя работу мышц. Напрягал отдельные волокна, сначала едва заметно, но с каждой минутой всё больше и больше. Тело само поняло, что ему нужно делать ради спасения, и по мне пошла сильная дрожь и судороги, как во время переохлаждения. Мышечные спазмы насильно включали тело в работу. Через пять минут мне стало лучше, и я смог подняться на кровати и дотянуться до рюкзака. Достал аптечку и принял энергетики, они включились в работу сразу, и голова стала проясняться. Нужно больше двигаться. Я шатающейся походкой, под удивлённые взгляды окружающих, вышел наружу, чтобы сделать пробежку. Первый круг, скорее, прошёл, чем пробежал, а вот второй круг вокруг дома я уже пробежал лёгким бегом. Жар ещё держался, но я явно пошёл на поправку.
Лекарь там что-то говорил про камни. Я думаю, что тело готово их принять.
— Камень силы, — произнёс я, глядя ему в глаза, отчего он удивился ещё больше. Он меня уже похоронить успел, а тут труп вместо того, чтобы, как ему полагается, умереть, просит третий камень силы. Он посмотрел на хозяйку поместья, и та кивнула. Дорого ей обходится моё лечение, да и обучение. Нужно будет её отблагодарить, если получится.
Камень силы мне протянули, и я попытался забрать его силу, но у меня ничего не получилось. Видя, что я не знаю, что делать, лекарь всё сделал сам — вытянул силу из камня и направил её через свою ладонь мне в грудь. Привычная уже сила разливалась в теле, и я уверенно её втягивал, а когда поток из его ладони иссяк, то создал доспех духа. Глаза засияли, и настроение поднялось. Вот же нулячья жизнь, снова чуть не помер на ровном месте. Как после этого тут доверять местным, если с нулями они никогда не работали?
— Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, уже лучше.
Лекарь хотел меня осмотреть, но я с вызовом на него посмотрел, и он растерялся. Доспех духа я снимать не намеревался, так что осмотреть меня может только через него. Перебьётся в общем-то. Знаю я вашего брата, опыты будете на мне ставить.
— Спасибо, Або, я думаю, что ваша помощь больше не требуется.
— Да, госпожа Тео, но я бы очень хотел узнать, что такого он принял из своего… бурдюка. Это может быть очень важным для спасения других.
— Або, с тобой рассчитаются.
Намёк Або понял и откланялся.
— Я Тео, твоя госпожа.
Я замешкался с ответом, отчётливо понимая, что признавать её госпожой мне не следует.
— Надо мной лишь небо, — нашёлся я с ответом и приложил два пальца ко лбу и посмотрел на небо. — Я Маг, благодарю за помощь.
— Пока ты в моём доме и в моём караване, я твоя госпожа, — продолжала она настаивать на своём, но такая формулировка меня вполне устраивала. Она тут главная, и на кону её репутация стоит. С меня не убавится, если на время буду её так называть.
— Да, госпожа.
— Мы задержались с тобой, и большая часть груза уже отправлена в дорогу. Ты сможешь идти?
— Да, госпожа.
Тео ушла и Гуйнара с двумя мужчинами последовали за ней. Первушница Лиина осталась мне помогать с вещами и сборами, да только я сам собрался ещё накануне. Подхватил свой рюкзак и направился тоже на выход, а она последовала за мной. Ничего не понимаю, я раб, который господин для первушников? Что тут за нравы такие, куда меня втягивают?
С каждой минутой я чувствовал себя всё лучше и лучше. Проходя мимо вчерашней ванной комнаты, замер на секунду и заглянул туда, чтобы посмотреть на себя в отражении. Ничего нового не увидел — за доспехом духа было видно, как белки моих глаз светятся, и мне показалось, что сильнее, чем вчера.
Я недолго ждал во дворе, вскоре спустилась госпожа со своей личной служанкой и с двумя охранниками, или кем они там были. Для них всех были готовы ездовые ящеры, и они усаживались на них. На меня больше не обращали внимания, поэтому я пристроился сзади. К нам ещё присоединилось двое погонщиков, и мы выехали за ворота дома. Скорость была достаточно высокой, госпожа явно торопилась, но надо отдать должное, всё же нас не пытались загнать, и мы пешими успевали. В любом случае мне это только на пользу, а погонщики вообще не выражали ни одной эмоции на лице.
К каравану мы добрались быстро, и госпожа затерялась в нём, а я остался у его начала, который должен был в движении стать концом. Вскоре караван начал понемногу движение, и тут я узнал идущую Гуйнару.
