и это раздражает. Наверное, потому первым делом на глаза монетки кладут. И закрывают их.
— Стойте на местах. Вот так… — Вериока подходит ближе и заглядывает в провал, а я вижу, что Ай Гуль чуть поворачивает руку и тут же кривится от боли, нить режет ее, вниз по предплечью сбегает струйка крови. Я уверен, что могу порвать эти нити и ничего со мной не будет, но я вижу, что нить от меня идет сразу к ней и если я рванусь — то нить разрежет ей горло. Даже если и не отрежет голову, горла будет достаточно. Целительниц тут нет. Потому я стою неподвижно и перебираю в голове варианты действий.
— Сила есть — ума не надо. — качает головой Голицына, плюет на два пальца и прикладывает их к полу, отрывает пальцы и от них — тянется прозрачная, блестящая нить: — всегда жалела, что у меня нет какого-нибудь Молота Справедливости или там Удара Тысячи Демонов. А у вас — есть. Вон какую дыру сделали. Молодцы. Что же… сайонара, неудачники! — она подпрыгивает и скрывается в дыре, за ней тянется нитка паутины.
— Вот такую бы нам веревку. — говорит Сандро, глядя ей вслед: — если бы она была на нашей стороне… а так… какого черта ты всех вокруг в Академии запугала⁈ Неужели так трудно было с кем-то подружиться⁈
— Конечно! Вали с больной головы на здоровую. — огрызается Ай Гуль: — там же половина девчонок — чертовы психопатки были! Ты эту Голицыну видел? А Волконскую? Все улетевшие психопатки! Какой надо бы долбанутой чтобы оставить нас тут, да еще и нити свои не сняла!
— Я могу их порвать, но если двинусь…
— Вижу. — говорит Александра: — если ты двинешься, то сперва отрежет голову Гулечке, потом мою ногу, а уже потом разрежет Сандро. Интересно, почему у меня нить на ноге? Голицына меня любит больше, чем вас? Она такая милая…
— Может она хотела, чтобы ты дольше мучалась? — предполагает Сандро: — целителей тут нет, у нас всех головы отрезаны, а у тебя ноги по колено нет. Истечешь кровью. А потом Уваров тебя изнасилует. Или сперва изнасилует, а потом ты кровью истечешь.
— Какая хорошая штука — репутация, — говорю я, отслеживая взглядом переплетение нитей. Ага, вот тут есть узел… интересно он скользящий или нет?
— Володя. — говорит Ай Гуль: — я усилила свою кожу изнутри. Льдом. Легкое движение я переживу. Если ты сдвинешься чуть правее и вперед — то нити соприкоснуться друг с другом и… либо одна разрежет другую, либо они натянут друг друга. То есть…
— Я понял. — переношу тяжесть на правую ногу, подаюсь чуть в сторону и вперед. Нити соприкасаются, Ай Гуль шипит от боли и бормочет что-то нецензурное на французском. Краем глаза вижу, что красная нить перечеркивает ей шею.
— Не пойдет, — говорю, я отступая назад: — я вас всех перережу тут.
— Так ее растак, Голицыну эту, — вздыхает Сандро: — а ну-ка… — он касается нити рукой: может так выйдет? Так… ага! Я… приклеил нить! Она теперь больше не движется! Смотрите!
— К чему ты ее приклеил, идиот? — спрашивает Ай Гуль: — к себе?
— Ну да!
— И какой в этом смысл?
— Ты не понимаешь — я приклеил нить к поверхности своей кожи, а значит, нить не разрежет ее! Это же не клей у меня, я же объяснял, это скорее метод моментальной молекулярной диффузии.
— То есть ты хочешь сказать, что теперь ты в безопасности? — подает голос Александра: — очень приятно знать об этом, Сандро.
— Ну да. Теперь Володя может дергать эту нить и ничего! — Сандро протягивает руку и осторожно трогает нить: — она теперь не режет. Может задушить… наверное. И… что⁈ Вы думаете что я только для себя так сделал? Все нити теперь приклеены ко всему! Гуля — двинь рукой, да, вот так. Видишь — больше не режет! Володя, можешь рвать их!
— У меня есть идея получше, — говорю я и поднимаю руку, стянутую нитью. Нить тянет за собой Ай Гуль и та морщится, но нить действительно больше не режет ей кожу! Отлично. Теперь я могу дотянуться… я беру нить кончиками пальцев и сжимаю, прикладывая все свои усилия, сосредотачиваясь, вкладывая всю силу в сжатие и… она лопается со звонким «тиннь!», лопается и исчезает! Исчезают все нити и Ай Гуль облегченно падает на пол, потирает свое горло. Оседает на землю Сашенька, она трет лодыжку и чертыхается про себя.
— Получилось! — приваливается спиной к стене Сандро и вытирает потный лоб: — я так и знал! Ее нить — мономолекулярная структура и будучи разрушена в одном месте — лопается по всей длине! Но какова красотка! Оставила нас в нитях умирать, рано или поздно мышцы не выдержали бы стоять неподвижно, и мы бы неминуемо убили сами себя. Представляете, как это — медленно резать самого себя и других нитью? В конце концов кто-нибудь не выдержал бы и рванулся навстречу неминуемой гибели, предпочтя быструю смерть мучениям… эта Голицына та еще штучка.
— Интересно, как это я осталась такой нормальной, обучаясь в той же Академии: — задается вопросом Сашенька, растирая свою лодыжку, на которой виден отчетливый красный порез от нити: — такое ощущение что все там кровожадные психопатки.
— Это ошибка выжившего. — кивает Сандро: — не все, кто обучались в Академии Благородных Девиц — психопатки, но среди магов высокого ранга очень много психопатов. Говорят, иначе высот в магии не достичь, гений и безумец — почти синонимы. Просто гений — тот, у кого получается. Уверен что полно нормальных барышень среди выпускниц Акадмии, просто они ранга в магии не достигли, а ты в основном знаешь таких. Кроме того, вопрос о твоей нормальности… он спорный. Ты эксгибиционистка.
— Это нормально, — обижается Сашенька: — я же никого не убиваю.
— С точки зрения общества убивать намного приличней чем голой ходить. — уточняет Сандро: — вон, Уваров вообще хедхантер, и ничего. Вся его слава развратника происходит от многоженства. А вас, Сашенька, замуж никто не возьмет, после ваших экспериментов с художниками.
— Неправда. — говорю я, подходя к дыре в полу и вглядываясь в нее: — Сашенька, выходите за меня замуж. У меня места еще полно. Будете рисовать моих жен. Мещерской явно необходимо батальное полотно посвятить, как она полуобнаженная тварей на части рвет голыми руками, будет шедевр.
— Вот! — говорит она: — видишь! Я — популярная. А общественное мнение вообще странная штуковина…
— И как я оказалась заперта в Лабиринте Волконской с такими идиотами? — задает риторический вопрос Ай Гуль: — у меня есть идея. Давайте я попробую сосульку наморозить… длинную такую. Воздух тут достаточно влажный, влага должна конденсироваться… я ее замораживаю и создаю… хм… лестницу?
— Смотрите! — Сашенька тычет пальцем вверх, в серое небо или потолок и мы все задираем головы. На потолке видна темная точка, контрастная и сразу же
