Женщину, у которой всегда в голове был определенный план, которая всегда анализировала все до мельчайших деталей, водоворот чувств парализовал до такой степени, что все разумные решения и действия стали невозможны.
Глава 18
На следующее утро кучер из Роузвуда остановил экипаж в имении леди Девон. Сельский дом баронессы был не столь велик, как Роузвуд, но все равно представлял собой впечатляющий образец собственности с многочисленными акрами земли и особняком из белого камня, который мог похвастаться двадцатью спальнями.
Как только Виктория шагнула на ступеньку, по изогнутой лестнице к ней спустилась леди Девон.
— Девочка моя, дорогая, скажи, что ты надела ожерелье и теперь я смогу его поближе рассмотреть.
Она забрала у Виктории плащ, отдала его прислуге, взяла Викторию за плечи, повернула к себе и взглянула на ее шею.
Словно по сигналу, изумруд засверкал в лучах солнечного света, проникшего через окна.
— Изумительно, — выдохнула Саманта, округлив глаза. — Вчера я едва со стула не упала, когда увидела это ожерелье. Мне до смерти хотелось сосчитать, сколько в нем бриллиантов, но я заставила себя сидеть смирно.
— Десять, — безразличным голосом ответила Виктория.
— Что? Десять? — Саманта в замешательстве наморщила лоб, не отрывая глаз от ожерелья.
— Десять бриллиантов. Изумруд в окружении десяти бриллиантов.
В глазах Саманты светилось восхищение. Она протянула руку и коснулась изумруда пальцем.
— Думаю, Равенсперу такая красота обошлась в небольшое состояние.
— Вот именно, — отозвалась Виктория. — Поэтому-то я и ненавижу это украшение.
Саманта оторвала взгляд от ожерелья и посмотрела на Викторию. Ее проницательные глаза отметили следы усталости на лице, темные круги под глазами.
— Ты расстроена. — Баронесса взяла Викторию под руку и повела через дом. — Мой дворецкий, Сэмюэль, накрыл чай во дворе, рядом с садом. Я всегда считала, что свежий воздух помогает справиться с тревогами.
Столик был накрыт в очаровательном внутреннем дворике — патио, откуда открывался вид на ухоженные, кажущиеся бескрайними лужайки. По периметру кирпичного патио стояли огромные горшки с цветами, и в воздухе витал аромат сродни стойкому парфюму.
Виктория смотрела на весело щебечущих птичек, которые принимали ванны в купальне для птиц, и вдруг позавидовала их беззаботному счастью. Перед ней поставили чашку с блюдцем.
— Я не понимаю его, — начала Виктория. — Задыхающийся от ярости граф, который пришел в дом моего отца и угрожал всех нас отправить в работный дом, и тот человек, с которым я живу последние два месяца, — разные люди.
— Ты его любишь, — словно, между прочим, обронила Саманта.
— Я не хочу этого. Я ненавижу себя за это. Что я за женщина, если питаю чувства к мужчине, который собирается уничтожить моего отца?
— Ты — женщина из плоти и крови с чистым сердцем, — вздохнула Саманта.
— Но я хочу его. Как с этим мириться?
— Ты лучше меня, дорогая. Будь я на твоем месте, я бы еще месяц назад оставила приоткрытой дверь своей спальни.
В ответ Виктория хмуро взглянула на Саманту, и та проговорила:
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что все, что говорит Равенспер о твоем отце, о том, что он сделал с его семьей, чистая правда?
— Нет, — выпалила Виктория, но, зная, что это ложь, тут же поправилась. — Я думаю, — едва слышно пробормотала она, — он говорит правду.
Она и в самом деле думала об этом беспрестанно с тех пор, как Блейк Мэллори вернулся в ее жизнь, и его юношеская улыбка уступила место горькой, мужской суровости. Виктория видела, как вел дела отец, знала, каким беспощадным он был. Разве он не собирался отдать ее замуж за Джейкоба Хоббса против ее желания, а затем все переиграл и фактически продал ее Блейку Мэллори, даже не извинившись перед ней?
Да, она много думала над той версией правды, которую ей изложил Блейк. Это объясняло, многие веши, включая благородное поведение Блейка по отношению к ней с момента ее приезда в Роузвуд и его бессердечное отношение к ее отцу.
Могли Чарлз Эштон и в самом деле отправить своего бывшего партнера и ближайшего друга вместе с его невинной семьей в работный дом?
«Да, мог, — подумала Виктория. — Если ему это было выгодно».
Тихое покашливание привлекло внимание женщин. В дверях с невозмутимым видом, словно он и не слышал разговора Виктории с Самантой, стоял Сэмюэль, дворецкий.
— К вам посетитель, леди Девон. Мистер Натан Сент-Брайд, — прочел дворецкий, взяв с подноса тисненную золотом карточку. — Он ждет в гостиной.
— Так-так… — Саманта посмотрела на Викторию. — Похоже, ты произвела впечатление, и нетерпеливый Сент-Брайд явился с визитом. — Саманта отодвинула стул и встала, жестом показывая Виктории, что ей тоже надо вставать. — Пойдем, дорогая. Нам следует позаботиться, чтобы Равенспер узнал об этом визите. Мне, как и тебе, я уверена, пришлись по душе сердитые взгляды, которые он бросал вслед Натану вчера вечером.
Как только потрясение от слов дворецкого прошло, Виктория вскочила на ноги и схватила Саманту за руку:
— Подожди! Я не хочу видеть мистера Сент-Брайда. Что я ему скажу, если он начнет что-нибудь спрашивать?
Викторию смущало, что Натан Сент-Брайд проявил такую настойчивость и явился с визитом, когда она ясно дала ему понять, что не стоит этого делать.
— Тебе не о чем беспокоиться, — успокаивающе похлопала ее по руке Саманта. — Он уже поверил, что ты — моя гостья, и очень удачно, что ты сейчас оказалась под моей крышей. Твоя репутация в полной безопасности. Кроме того, внимание со стороны привлекательного мужчины всегда благоприятно действует на самооценку женщины.
Но пока Виктория шла следом за Самантой, ее опасения только усиливались.
Они вошли в гостиную, где мистер Сент-Брайд уже воспользовался гостеприимством баронессы: он уселся в кожаное кресло и, несмотря на ранний час, выпил приличный стакан портвейна.
При появлении дам, он вскочил, пролив хорошую порцию янтарной жидкости на свои желтовато-коричневые брюки. Быстро промокнув пятно носовым платком, он расправил плечи и откашлялся.
— Леди Девон, — склонился он над ее рукой, — я уже давно не навещал соседей, и наша встреча в театре вчера вечером напомнила мне о моей невнимательности.
— Чепуха! — рассмеялась Саманта. — Вы появились здесь, чтобы увидеть мою очаровательную гостью, мисс Эштон.
— О, как же вы проницательны в сердечных делах, леди Девон! — Сент-Брайд изобразил на своем лице удивление, от чего его тщательно постриженные усы зашевелились. Он повернулся к Виктории и улыбнулся: — Сознаюсь, вы очаровали меня, мисс Эштон, и мне захотелось увидеть вас снова.
