кабы собственная участь не была столь горька.
Мою маму выдали замуж против воли за того, кто не только сумел совладать с её второй ипостасью, но и был жесток с ней, даже когда она была человеком. Я не любила мужчину, которого называла отцом, я делала всё, лишь бы как можно реже попадаться ему на глаза… что, впрочем, было не так уж и сложно, ибо дочь-дикарка, дочь-чудовище мало заботила его, желавшего нормального сына и наследника. Когда мамы не стало, он отказался от меня, передав под опеку моего дяди. Вот так просто вернул собственную дочь, как если бы она была негодным товаром.
Как и многие княжны до меня, я училась стискивать зубы, опускать голову и год за годом терпеть унизительные, отвратительные отборы, насмешки и сплетни. Но более я терпеть не желаю. И если мне суждено умереть до срока, то лучше я умру, познав перед тем хоть немного счастья. Лучше я умру от руки любимого, нежели от собственной, измученная, на грани отчаяния и безысходности.
Новый взгляд на часы и Ребекка протянула руку. Одна из подруг приняла, помогая Ребекке спуститься со скамейки, другая начала споро расстёгивать белое платье. «Молния» значительно сэкономила время, и наряд пеной морской осел у ног княжеской племянницы, оставив её саму в туфлях, кружевных трусиках и корсете. Ребекка перешагнула через платье, которая подруга тут же убрала, сняла туфли и дождалась, пока расстегнут и корсет, благо что тот хоть и на шнуровке, но «молнией» для удобства снабжён. Зашептавшийся было народ настороженно притих, Дэйм по-прежнему стоял столбом и с усталой, покорной обречённостью наблюдал за действиями племянницы. Корсет отправился к платью, светлые волосы рассыпались по плечам и обе женщины отступили. Ребекка повернулась к дяде, улыбнулась безмятежно и опустилась на четвереньки.
Юлисса искренне понадеялась, что детей и слабонервных в зале нет.
Смена ипостаси у зверолюдей зрелище не самое приятное, а уж когда с пола вместо хрупкой женщины поднимается даже не волк или тигр какой, но жутковатого вида гибрид…
Крупное, почти под два метра ростом существо выпрямилось, с некоторым усилием, однако всё же стоя только на задних конечностях. Массивное тело покрыто чёрной шерстью с багряными подпалинами на животе, груди, загривке и прижатых к голове ушах. Передние лапы и шея длиннее, чем бывало у тех же волков, и потому некоторая непропорциональность Динеша-гиены теперь казалась незаметной, сглаженной, в отличие от режущей глаза нескладности неведомого зверя. Впрочем, на сей счёт Юлисса не шибко обольщалась — видимая неповоротливость, грузность могла быть обманчивой, да что там, не была, но есть. В этой ипостаси Ребекка сильна и опасна не меньше любого крупного хищника, возможно, она не слишком быстро бегает и не особа ловка в стеснённых условиях, зато если вырвется и догонит… мало точно не покажется.
Существо обвело притихших гостей торжествующим взором алых глаз и оскалилось, демонстрируя клыки, достойные саблезубого тигра. Местные хоть и привычны ко всяким чудо-юдам, но такого сюрприза на празднике никто не ожидал и потому первый ряд слаженно отступил на шаг, расширяя полукруг свободного пространства между собой и зверем. Откуда-то из-за ёлки вынырнул возлюбленный Ребекки, бесстрашно приблизился к ней и Дэйм наконец отмер, дёрнулся было в его сторону, явно собираясь остановить потенциального самоубийцу.
И ровно в этот момент часы начали отбивать полночь.
Юлисса вздрогнула, и не она одна. Громкие удары разбили напряжённую тишину зала, гости зашевелились, загомонили. Молодой укротитель чудовищ остановился перед возвышающимся над ним существом, с удивительной нежностью посмотрел в красные глаза и протянул руку. Под бой часов Ребекка плавно опустилась на все четыре лапы, а там и легла на живот, позволяя своему мужчине положить ладонь на её холку. Замершие возле скамейки подружки заулыбались, словно Ребекка только что получила долгожданное предложение руки и сердца, и зааплодировали. Гости, недоумённо переглядываясь, неуверенно присоединились.
— Ну, млин, актриса! — не сдержалась Юлисса.
— Зато как сыграно, — отозвалась Арнетти.
Часы умолкли, и народ наконец решил подойти ближе. Ряды смешались, и направившиеся к княжне гости скрыли главную звезду этой ночи от Юлиссы. Дэйм тоже шагнул вперёд, но Юлисса ухватила его за руку, останавливая.
— Значит, я та, кто сумеет озарить твой мрак? — спросила в лоб, едва властный обернулся к ней. — А чтобы не прогадать, ты решил найти ту, кто пылает огнём в прямом смысле? Вдруг да выгорит, угу?
Каламбурчик, однако…
— Юлисса, послушай, всё не совсем так, как кажется, и… — Дэйм досадливо огляделся. — Давай позже поговорим, хорошо? Сейчас неподходящее время и место и вообще всё складывается не так… как следовало бы.
Юлисса глянула через плечо на Арнетти, на Ройса, тенью маячившего за спиной подруги, затем повернулась к Дэйму и поцеловала его. Почувствовала, как властный застыл снова, вероятно, окончательно перестав понимать, что происходит в этом мире, и отстранилась. Посмотрела внимательно в растерянные зеленовато-карие глаза и улыбнулась.
— Позволь мне самой решить, возвращаться или нет, остаться или улететь навсегда, а иначе… иначе у нас просто ничего не выйдет и в клетке ты меня не удержишь, какой бы золотой она ни была, — провела подушечками пальцев по мужской щеке, вновь коснулась губами губ, на сей раз легко, едва ощутимо.
Отступила, развернулась, цапнула Арнетти за руку и толкнула Ройса.
— Всё, я готова спасаться.
— Похвальное решение, — откликнулся ловец.
Суета вокруг Ребекки и растерянность Дэйма давали небольшую фору и все трое быстро затерялись в собирающейся возле княжеской племянницы толпе. Юлисса тащила за собой Арнетти и старалась не отставать от Ройса, ухитрявшегося ловко маневрировать даже в плотном кольце народа. Они добрались до двустворчатой двери, вышли в соседний зал, много меньшего размера и пустынный. Ловец бегло осмотрелся, достал из кармана жилета артефакт для активации портала.
— Пчёлка ледяная, а у тебя нож есть? — поинтересовалась Юлисса.
— Какой нож?
— Только не говори, что ты с собой ничего колюще-режущего не таскаешь!
— Прямо сейчас? — Юлиссу удостоили взглядом, полным нелестной оценки её умственных способностей.
— Да! И поживее!
Узкий короткий клинок возник из рукава сюртука. Юлисса схватила его почти не глядя, подцепила тёмную прядку. В мгновение ока локон обратился огненным язычком, и Юлисса отрезала прядь — чуть повыше, где ещё были волосы, — положила пылающее пёрышко на пол возле двери и вернула клинок владельцу.
— Ой, это вместо туфельки? Как романтично! — восхитилась Арнетти.
— Сбегать в одной туфле не слишком-то удобно, —
