Проснулся Макс. Она покормила его, крепко прижала свое сокровище к груди. Ради ребенка она пойдет на любой риск, поборет любой страх и вытерпит любую боль. Одновременно разум упорно напоминал о том, как Тео баюкал маленького Макса, как бережно он с ним обращался — дай бог любому родному отцу… Он потерял одного Макса, а сейчас терял и другого. Это ужасно…
Удостоверившись, что малыш уснул, Мария положила его на кровать.
— Спокойной ночи, мой милый, — прошептала она. — Скоро мы будем в безопасности.
Бедняжка опустила голову и дала волю слезам.
Услышав тихий стук, она вытерла глаза, подошла к двери, слегка приоткрыла ее и выглянула наружу. Увиденное ужаснуло ее. Мария попыталась захлопнуть дверь, но опоздала: Тео уже просунул в щель ногу. Она отпрянула и остановилась, прикрывая собой малыша.
— Вы! — дрожащим голосом сказала она. — О боже, я должна была знать, что вы все равно найдете меня.
Тео закрыл за собой дверь и остановился, не сводя с Марии измученных, ввалившихся глаз.
— Очень жаль, что ты не успела узнать меня лучше. — Он покачал головой. — Иначе бы ты не поверила ни одному слову Авроры.
Начинается, гневно подумала Мария. Убеждает. Пытается заманить в ловушку.
— Бесполезно, мистер Хантер, — сказала она. — Я не вернусь назад, и вы не можете заставить меня.
— А разве я сказал, что собираюсь тебя заставлять?
— Это ваш способ. Сила годится на все случаи жизни, верно?
— Так было раньше, — серьезно ответил он. — Сейчас это ни к чему. Я хочу, чтобы ты вернулась сама. Но если ты откажешься…
— Откажусь.
— …если откажешься после того, что я тебе расскажу, я сегодня же сам отправлю тебя в Мексику самолетом, чтобы не мучить малыша.
— Нет! — крикнула она. — Это еще один из твоих фокусов! Ты больше не обманешь меня!
Он побледнел.
— Ты что, действительно считаешь меня дьяволом во плоти? Если так, мне некого винить в этом, кроме самого себя. Но я клянусь, что ты можешь доверять мне. Я хочу только одного — сделать тебя счастливой. Может быть, ты станешь счастлива со мной, но если нет…
Лицо Тео напряглось, как будто эта мысль причинила ему боль.
— Мы не можем сделать друг друга счастливыми, Тео, — сказала она. — Давай покончим с этим и забудем друг друга.
— Я никогда не смогу забыть тебя и никогда не захочу, — медленно промолвил он. — Я люблю тебя.
— Нет! — Она заткнула уши.
— Я не могу осуждать тебя за то, что ты не веришь мне. Я вел себя неправильно, потому что испытывал адские муки. Впервые увидев тебя в саду, я понял, что ты создана для меня. Я не доверял тебе. Но я хотел тебя и сделал все, чтобы овладеть тобой. Сама знаешь, как далеко я готов был зайти в ту первую ночь, чтобы отбить тебя у Макса. И все это время я ненавидел себя за то, что возжелал женщину брата… В то же время я считал, что было бы безумием, если бы ты вышла за него. Когда я узнал, что ты беременна, мне хотелось рвать и метать, поскольку это значило, что я потерял тебя. Я пытался убедить себя, что ребенок не его, но в душе знал правду. А когда он умер…
Тео осекся и закрыл глаза.
— Мы не можем забыть ничего! — крикнула она. — Даже если все остальное правда, это всегда будет стоять между нами!
— Нет! — яростно возразил он. — Мы слишком многое вынесли, чтобы теперь расстаться друг с другом. Если ты не можешь любить меня, скажи ясно. Но я заранее предупреждаю, что не верю тебе.
Несмотря на страх, она не могла не улыбнуться. Это слишком напоминало прежнего властного Теодора.
— Ты всегда упираешься до последнего, правда?
Он невесело усмехнулся.
— Так было. Много лет назад я решил, что подчиню жизнь своей воле, что больше ни одна женщина не сможет свести меня с ума. Но потом появилась ты. Часть твоей души, я это чувствовал, принадлежала мне, а остальное Максу. В конце концов мне пришлось смириться с тем, что ты действительно любишь его. Он продолжал стоять между нами. Когда родился ребенок, я надеялся, что все изменится, но ты назвала сына его именем. Я сходил с ума от ревности. И уехал, потому что не мог вынести, что ты смотришь на ребенка и думаешь о его отце, вместо того чтобы думать обо мне… Если бы я действительно хотел настоять на своем, то заставил бы тебя забыть о моем брате. Но я этого не смог. Я ничего не мог…
Тео затрясло.
Мария смотрела на него, не веря своим ушам. Это было бы возможно, но…
— Надеюсь, что ты любишь меня, — наконец сказал он. — Я не могу свыкнуться с мыслью, что потерял тебя. Знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как любила Макса. Я согласен и на крупицу того, что осталось. Того, что ты можешь дать мне. Что-то все же должно остаться?
Она не ослышалась. Этот гордый мужчина смиренно молил ее о любви…
— Ты дурачок, — сквозь слезы прошептала Мария. — Осталось все… вся моя душа… вся любовь, вся страсть…
Он побелел как мел.
— Не говори так, если это не правда, Мария. Не говори так из простой жалости. Я отвезу тебя домой и сделаю счастливой. Я дам тебе все, что ты захочешь. Только будь со мной и хоть немного люби меня. Я могу питаться крошками, но не вынесу лжи.
Она подошла к Теодору, взяла его лицо в ладони и очень просто сказала:
— Ты давно мог завоевать мою любовь… если бы захотел.
— Если бы захотел?! Я всегда хотел этого, но не мог победить твою любовь к Максимилиану…
Тео остановился, потому что Мария зажала ему рот ладонью.
— Эта любовь давно прошла. В то утро, перед катастрофой, я уже решила, что не выйду за него. Я узнала, насколько он слаб, и поняла, что не смогу жить с ним. Когда он умер, я забыла плохое. Я помнила только то, каким он был добрым, и жалела его. Но ты был прав. Мы с ним никогда бы не были счастливы… особенно после того, как я встретила тебя. Я полюбила тебя в первый же вечер, но пыталась забыть об этом.
— Если бы я знал! — Он притянул Марию к себе и зарылся лицом в каскад ее волос. — Я словно горел в аду, желал тебя, думал, что ты любишь брата, ненавидел тебя, ненавидел его, ненавидел себя…
— А я думала, что ты все еще любишь Аврору.
— Я разлюбил Аврору десять лет назад, — с нажимом сказал он. — А после того, как она солгала тебе, я не хочу ее видеть. Не могу простить себе, что поставил тебя в такое положение.
— Откуда ты знаешь, что именно она мне сказала?
— Дед ее разоблачил. Он все слышал. Аврора думала, что никто не изобличит ее теперь. Я знаю, что она сказала, будто наш брак — это ее идея, что она была со мной в Техасе, что я собирался избавиться от тебя и жениться на ней. Ни слова правды! Дорогая, любимая, как ты могла поверить такой чудовищной лжи?
