и полностью безэмоционального доминутемпа. В отличие от Дьона и Фарии, единственной девушки в их компании, он завидовал Лиану скорее потому, что тот имел нормальную семью, хоть и редко вспоминал о ней. Он же всегда чувствовал себя белой вороной в обществе своих старших братьев и сестер, которых к его рождению накопилось уже столько, что добрая половина обзавелась отдельным жильем. К слову, все они жили в шаговой доступности в одном из милых райончиков Восьмого Церковного квартала.
И это не могло не угнетать, равно как и множественные запреты, нездоровая помешанность на чистоте и белом цвете. Так что в определенном смысле, он ощущал свободу гораздо больше того же Лиана, хотя на этот факт почему-то никто не обращал внимания. Возможно, причиной тому являлся его характер, сформировавшийся в жестких условиях порицания любых желаний. Так что, потеряв возможность выражать свои чувства задуманным природой (а не каким-то там Зайтом!) способом, он менял свою внешность, экспериментируя с цветами и всевозможного рода иными украшениями, тем не менее стараясь не переборщить с ними. Как он однажды признался своим друзьям, он подумывал об улучшении своего тела всевозможного рода протезами, но столкнулся с полным отсутствием интереса у Лиана, и неодобрением со стороны Фарии и Дьона.
Последний даже несколько раз говорил с ним на эту тему, приводя в пример вполне компетентные труды Янтарных деятелей, негативно высказывающихся о намеренном вмешательстве в свое тело, подтверждая одну из заповедей Церкви: «Не отрекись от истории своей». В конце концов Убель капитулировал, тем не менее теряясь в догадках, были ли слова его друга искренни и насколько.
И такие сомнения, конечно, были обоснованы. Выходец из престижной Ауфентитовой семьи, Дьон обязан был держаться определенных строгих правил, получая взамен почти что неисчерпаемое количество денег на карманные расходы. Как и Лиан, он не особо распространялся о своей семье, но скорее по совершенно иной причине: поступив в ТУВИВ, предпочтя его Ауфентитовым ВУЗам, чем сильно расстроил отца. Вот и сейчас, слушая своего лучшего друга, он в тайне завидовал ему. В таком положении рассуждать кто прав, а кто виноват нельзя. Потому что ответы уже есть. Правы главы политических фракций, которые из всего сходятся в одном: в том, что виноват Неминем – он враг, к появлению которого надо быть готовым.
Прав Янтарный Мастер Дрей Нотен, когда говорит, что творцы прошлого перешли запретную черту, пытаясь создать жизнь. Прав Ауфентитовый Мастер Селбс Тетиг, уводя технологический прогресс от идей изучения времени. Прав и Мастер-Жрец Рейне Глоб, насаждая везде свою веру с заповедями, призванными предотвратить второе создание Творений.
Однако маленький бунтарь внутри, что вырывался наружу лишь в общении с девушками, яростно отрицал все, желая приобщиться к модному течению секты Ждущих, чтобы вместе с ними признать новым богом Неминема и преклонить перед ним колено. Впрочем, он не питал тех иллюзий, что могли захватить умы толпы: он прекрасно осознавал, что такое действие скорее раз и навсегда прекратит существование доминутемпов, насколько бы добрым он ни был. Его воля оказалась крепка, даже по его скромным оценкам, так что он не мог себе позволить поддасться искушению, даже если бы он внезапно возглавил Эинс. Особенно, если бы он возглавил Эинс.
Несколько похожие чувства испытывала и Фария. Родившись в семье политика, находящегося непосредственно у верхушки Ауфентитовой фракции, ее взгляд на город был совершенно иным. С самого детства она была предоставлена самой себе в огромных апартаментах прямо под самим стеклянным куполом. Множество книг, документов, информации, которой не положено куда-либо просочиться. Она обладала природным даром находить саму суть вещей, при этом совершенно не разбираясь в вопросе. Так что даже собственная семья не знала, что все это время у них под носом росла глуповатая на вид бомба, хранящая в себе все то, что каким-то образом упустили взрослые.
Частое посещение официальных мероприятий у родителей на работе, научило ее правильной подаче себя в обществе. Гордая одиночка, она выросла независимой, но слишком полагающейся на свое умение. Ее учеба в ТУВИВ отчасти можно было назвать чудом. Но именно все эти факторы в итоге сложились в определенную картину. Картину, которая представляло власти города святыми, не исключая всех пороков. Если они врут, на то есть причины. И зачастую она даже знала (или хотя бы догадывалась) о них. А потому просто не видела смысла в том, чтобы искать истину. Они существуют в отрезанном от мира обществе под прозрачным куполом, не такая уж и большая разница между тем, жить в иллюзии или зная всю правду. Точнее, разница есть, и страшная правда в том, что правда, какая бы она ни была, несет хаос и гибель.
Тем временем, четверка молодых доминутемпов добралась до своей аудитории. Она так называлась, но по факту являло собой помещение ангарного типа с высокими потолками и постоянными шумами с несколькими еле заметными дверцами, ведущими в небольшие комнаты с партами, доской и голопроектором.
Все четверо юркнули в одну такую и заняли свободные места. Энергичный молодой доминутемп, что вошел следом, небрежно бросил сумку на стол и принялся командовать, не дожидаясь мелодии к началу пары:
– Сегодня нам много надо сделать и крайне мало времени, – затараторил он в явном возбуждении. – Открывайте методички по инженерии маршрутов и составляйте конспект. Как закончите, можете приступать к решению вашего варианта: там следует из предложенного списка выбрать подходящее место назначения, указав те, что выполнить невозможно или слишком опасно, и обсчитать весь маршрут. В конце принести результат мне на защиту и на модели пульта управления проверить его под моим присмотром.
– А что будете делать в это время вы? – вскинув бровь, нахально спросил Дьон.
– К нам доставили забракованную ОСМУР, так что как только я разберусь с ней, я вам покажу, как управляться с моделью панели управления, ну и минут пятнадцать потратим на сам экспонат. Насколько я помню, только Убель защитился по устройству ОСМУР, так что в короткой беседе я, возможно, решу на кого мне можно не тратить время и зачесть прак. Ясно?
– Так точно, – еле улыбнулся парень с зелеными волосами, единственный довольный проведением практикума, остальные же пять человек (Лиан с друзьями и два непутевых одногруппника, которые ходят на пары как хотят) лишь угрюмо кивнули.
Однако же удивительную шутку иногда играет мир с теми, кто посмел считать себя немногими, его постигшими. Для этих шестерых в маленькой комнатушке время текло медленно и крайне уныло, казалось, что и вовсе застыло, а при этом они, молодые доминутемпы, учились управлять временем. Это знание в
