мое имя, снова кончая.
Боже, она так сильно кончает, ее тело сжимает мой член, и на секунду становится больно, потому что внутри нее так тесно. Но затем я тоже кончаю, мой член дрожит внутри нее, тело переполняет эйфория, блаженство. Я не могу ни дышать, ни думать.
Все, на что я способен, глубже войти в нее. Впервые за долгое время я кончил в женщину. Не помню, когда последний раз у меня был незащищенный секс, но даже тот раз не смог бы сравниться с тем, что было сейчас.
Это она. Это все она, женщина, которая крепко обнимает меня, пока мы приходим в себя, не отпуская друг друга.
— Ты моя, Принцесса, — бормочу я ей в шею, ощущая вкус ее солоноватого пота. Такой идеальный и неповторимый вкус Шэйн. — Больше никакого притворства.
— Больше никакого притворства, — говорит она, целуя меня в плечо.
Долгое время мы молчим, потому что больше ничего не надо говорить, но в конце концов я нахожу ее губы, чтобы снова попробовать этот вкус. Целую ее раз, другой, к третьему поцелую мой член вновь затвердевает внутри нее. Она двигает бедрами. Я беру в рот ее сосок, перекатываясь на спину и крепко прижимая к себе Шэйн, чтобы ни на секунду не оставлять ее.
В этот раз она сверху, пока я занимаюсь ее грудью, посасывая и целуя ее соски до тех пор, пока она снова не кончает на меня. В этот раз секс такой же сладкий, даже слаще, потому что я вижу ее лицо в лунном свете, просачивающемся сквозь шторы. Вижу радость, смешанную с болью на ее лице, когда она вновь кончает сильно, до боли. Вижу ее губы, приоткрывшиеся со вздохом, когда я снова кончаю в нее, наполняя ее доказательством того, что она сводит меня с ума.
И это безумие.
Безумие — засыпать рядом с малознакомой женщиной, в которую, я почти уверен, за последние несколько часов я влюбился. Но меня это не тревожит.
Да и кому нужен здравый смысл, когда у меня есть Шэйн. Ее теплое и крепкое тело, прижимающееся ко мне. И пока она засыпает, я все еще нахожусь внутри нее. К черту голос разума.
Мой здравый смысл говорит лишь о том, чтобы эта женщина оставалась здесь, в моих объятиях, пока она моя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Групповое сообщение между Шэйн Уиллоуби, Пенни Пикетт и Кэтрин «Кэт» Найт
Шэйн: Доброе утро, дамы!
Мне нужно срочно встретиться. КАК МОЖНО СКОРЕЕ!
ТОЛЬКО ДЕВОЧКИ.
Может, устроим бранч в «Мон Шэри» на пятьдесят шестой через час?
Кэт: Ты понимаешь, что сейчас только шесть утра…
Пэнни: А? Чшто?
Кэт: Видишь, у Пэнни даже пальцы еще не проснулись. Бранч начинается не раньше десяти утра. До этого времени всего лишь завтрак. И определенно не в субботу.
Возвращайся в постель, Уиллоуби, и напиши снова в более подходящее время.
Шэйн: Не могу!
Мне нужно поговорить с кем-то о том, что произошло ночью между мной и Джейком, иначе я сойду с ума!
Кэт: Джейк — твой клиент? Хоккеист?
Что случилось? Ты в порядке?
Шэйн: Да, у меня все прекрасно.
И в то же время ужасно.
Но в большей степени прекрасно.
Но также УЖАСНО, потому что только что он УЕХАЛ в аэропорт, а я не хотела его отпускать. Теперь мне ОЧЕНЬ СИЛЬНО нужно побеседовать с подругами.
Кэт: О мой…
Так он ушел от тебя в шесть утра?
И полагаю, что вы не в скраббл всю ночь играли?
Шэйн: Эм… Нет.
Пэнни: Нет!
Бгмйблтскннх
Баш НЕ обрадуется.
Шэйн: Не говори ему, Пэнни! Прошу! Женская дружба, Пикетт!
Пэнни: Но я…
Шэйн: Женская солидарность!
Подруг на письки не меняем!
Кэт: Женская дружба превыше мужиков.
Шэйн: Точно! Прошу, Пэнни! Просто дай мне пару часов.
Мне нужно поговорить с вами обеими прежде, чем я хотя бы смогу ПОДУМАТЬ о том, к чему привела потеря контроля.
Пэнни: Ох. Хорошо.
Будь в «Мон Шэри» через полчаса.
Там будет девушка в пижаме, пьющая огромную порцию кофе.
Шэйн: Спасибо, Пэнни!
Кэт: Я тоже подойду к этому времени.
Я все равно не сплю с пяти утра, меня тошнит. Вероятно, что лучше отказаться от того, чтобы вернуться в постель, и пойти, наполнить желудок французской выпечкой.
Шэйн: Спасибо, куколка!
И мне жаль. Тебя до сих пор тошнит по утрам?
Кэт: Ужасно, но будет лучше, если я заставлю себя съесть что-нибудь.
Если я не доберусь туда раньше вас, закажите мне два ломтика белого тоста, два шоколадных круассана, смузи и кофе без кофеина со сливками. И даже не ДУМАЙТЕ начать без меня.
Мне нужно слышать каждое слово, Шэйн. Каждое. Слово.
Шэйн: Клянусь всем сердцем. Ни слова, пока ты не приедешь.
Спасибо, девочки! Вы лучшие!
И спасибо за вашу дружбу. Я очень люблю вас обеих!
Кэт: Оу, и я тоже тебя люблю. Хоть ты и ранняя пташка.
Пэнни: *смайлик пукающего единорога*
Кэт: Это значит, что Пэнни тоже тебя любит.
Пуки единорога источают любовь.
Пэнни: Точно.
*смайлик пукающего единорога* <3 *смайлик пукающего единорога*
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Шэйн
Я прихожу в «Мон Шэри» без двадцати минут семь и обнаруживаю лишь двух сотрудников в белых халатах за стойкой и женщин, явно только вставших с постели, которые спрятались в красной кабинке в дальнем конце зала.
Рыжие волосы Кэт были убраны под шапочку, несколько прядей обрамляли ее бледное лицо, пока она откусывает кусочек тоста. Шелковистые русые волосы Пенни собраны в пучок, кукольное лицо все еще припухшее от сна. Она прячется за огромной кружкой кофе, размером с ее голову. Они выглядят словно студенты, которые всю ночь готовились к сессии, и внезапно во мне посыпается ностальгия по тем временам в колледже и ночным посиделкам в кампусе с кофе.
Ностальгируя, я благодарю этих женщин, которые тревожатся обо мне и встают с утра пораньше в субботу.
— Девчонки, — говорю я, проскальзывая в кабинку с затуманенным взором. — Вы представляете прекрасное зрелище, знаете?
— О нет, — Пэнни прищуривается поверх чашки. — Все хуже, чем я думала.
Кэт кивает, откусывая очередной кусочек тоста. Крошки рассыпаются по ее серой толстовке.
— Ага. Она до сих пор под оргазмическим впечатлением.
Я улыбаюсь.
— Ничего подобного. Я просто люблю вас обеих.
— Точно, все еще оргазмирует, — вторит Пэнни. — Следующие десять-двенадцать часов тебе все будет казаться прекрасным. А может и дольше.
— Кажется, все было очень здорово, — говорит Кэт,
