ни заложенной бумажки, ни открытки. И вообще во всей квартире Паланкаине не было обнаружено никаких следов ее возможной переписки с заграницей. Зато в кладовке на пыльных, а то и вовсе грязных полках красовалось множество пустых бутылок из-под виски и пустых банок из-под растворимого кофе. На кухне же Зеленка обнаружил обуглившиеся остатки сожженной бумаги.
Было уже около пяти, когда Зеленка, возвратившись домой, позвонил в городскую больницу и попросил пригласить к телефону больного Колечанского. Он долго ждал, пока наконец Колечанский подошел к телефону.
— Я — Зеленка. Как вы себя чувствуете?
— Чтобы справиться об этом, вы будите меня в пять часов утра? — с возмущением проворчал Колечанский.
— Извините, но я интересуюсь вашим здоровьем не из любопытства, а по обязанности, — смущенно возразил Зеленка.
— Что-нибудь случилось? — Судя по голосу Колечанского, он уже окончательно проснулся.
— Потому и спрашиваю: как вы себя чувствуете?
— Я? Уже лучше…
— Тогда пойдите взгляните, пожалуйста, и на вашу супругу! — В голосе Зеленки прозвучал почти приказ. Во всяком случае, нечто большее, чем обычная просьба. Думая о Паланкаине, Зеленка добавил: — Что вы пили вечером? Водку? Виски?
— Только вино.
— Все же поговорите с ней.
Немного погодя Колечанский вернулся к телефону.
— Жена чувствует себя хорошо, — сообщил он. — Думаю, что завтра утром мы уже сможем возвратиться домой.
— Ну что ж, я рад, — с облегчением проговорил Зеленка. — Товарищ Колечанский, я очень вас прошу, чтобы никто в вашей семье — вы поняли меня, никто — не должен пить никаких напитков. Даже безалкогольных. До тех пор, пока я не скажу: можно! В общем, я все вам потом объясню.
Помолчав немного, Колечанский, кажется, не очень охотно подтвердил свое согласие.
— Хорошо. Будет сделано.
Зеленка положил трубку на рычаг и тут же вновь снял и набрал номер областной больницы. Представившись дежурному врачу, спросил:
— Как себя чувствует Паланкаине?
— Она умерла. Тяжелейшее отравление метиловым спиртом.
— Значит, все-таки метилом?
— Да. Она уже ослепла, когда ее привезли к нам. Как и следовало ожидать, печенка — вдребезги. Бедняга выпила почти триста граммов метилового спирта. Спасти ее практически уже было невозможно…
Зеленка положил трубку. Сел к письменному столу, достал блокнот. До восьми часов утра он работал, потом позвонил Геленчеру и доложил ему о случившемся:
— Вчера после ужина у Яноша Колечанского его сестра Паланкаине вернулась домой и выпила виски. Позднее выяснилось, что к виски был подмешан метиловый спирт. Отведав этого «коктейля», она отравилась и была отправлена в больницу, где вскоре скончалась…
В кабинете Геленчера собрались все, кто был задействован в следствии по делу Колечанского.
— Зеленка, а ведь твое рабочее время кончилось еще вчера вечером. Каким же образом ты оказался «замешан» в новом деле? — не без иронии полюбопытствовал Гелепчер.
— А таким образом, что мы только в шесть часов вечера вернулись в город: Зайку удалось допросить лишь после обеда. Потом я еще заехал к дежурному и на улице случайно встретил дочь Яноша Колечанского, Эстер. Зашли в кафе, выпили по чашечке кофе.
— Поговорили…
— Поговорили, конечно.
— И до какого же это часа вы говорили?
— Простились перед их домом где-то после десяти.
Все заулыбались. Зеленка, и не глядя на них, знал, как они сейчас все расплылись в улыбках.
— Потом пошел домой, — продолжал он после небольшой паузы. — Не успел руки помыть — звонит Эстер. Говорит: у нас полна квартира газа.
— И ты, конечно, немедленно помчался туда?.. — Геленчер легким движением руки выразил свое отношение ко всему этому. — Ну а что, была действительно какая-нибудь причина? Почему ты вообще-то велел ей к тебе на квартиру звонить?
— Была причина! — решительно сказал Зеленка. — Мне кажется, что дело Колечанского еще далеко не закончено.
— Вы смотрите, какое совпадение взглядов?! И начальник управления тоже так считает. Поскольку преступника мы еще не посадили на скамью подсудимых… Ну, в этом мы все с тобой согласны. Но вот почему все-таки ты просил девушку звонить тебе домой? Разве были для этого какие-то причины? Не считая, конечно, личных?..
— Во-первых, я предвидел, что можно ждать нового преступления. Нового убийства. Вступление наследников в наследство еще не завершено. А преступник, оставаясь на свободе, тем временем совершил новых два убийства. Значит, он может совершить и третье, и четвертое… Может быть, уже и совершил…
— Кого же ты подозреваешь теперь?
— Все известные нам в этом деле преступления, я убежден, совершил один человек. У них есть одна, бросающаяся в глаза, общая черта: все убийства или попытки убийства замаскированы под несчастный случай.
— А если это действительно были несчастные случаи? — возразил Сабо. — Зачем нам предполагать преступления там, где их нет?
— И если преднамеренное убийство? То какие мотивы?
— Мотив один: завладение имуществом семейства Колечанских. Замечу, что серия преступлений началась только после того, как владелец богатства обручился с Гизелой Литваи. То есть, когда число возможных кандидатов в наследники увеличилось еще на одного человека — в случае, если бы брак состоялся. По-моему, это намерение Леринца Колечанского составить окончательное завещание и напугало преступника. Испугался, что останется без своей доли в наследстве, это и явилось толчком к совершению серии убийств.
— Между прочим, осталось всего два прямых наследника. Ну и их потомки, — заметил Геленчер. — Теперь коротко подведу итоги. Нельзя окончательно отбрасывать версию о несчастном случае. Стеклянная «капля» могла взорваться в руках самого Колечанского. Паланкаине, будучи алкоголичкой, могла купить фальсифицированный виски у какого-то незнакомого иностранца, торгующего из-под полы. Но вот кто столкнул Фодора с площадки вагона идущего поезда на виду у двух свидетелей? Это еще подлежит выяснению… И газ, наполнивший квартиру Яноша Колечанского, тоже не объяснить тем, что кто-то по рассеянности открыл краны.
Другую версию нам предлагает Зеленка: один мотив — один преступник. Если продумать до конца это предположение, можно прийти к выводу, что в данном случае мы имеем дело с таким отпетым негодяем, какого свет еще не видывал. Предполагаемый злодей, по данной версии, решил обдуманно, ради завладения богатством клана Колечанских, уничтожить всю их семью.
И наконец, версия, что преступником является один из Паланкаи. Впрочем, это предположение в чем-то перекликается с теорией Зеленки «один преступник — один мотив». Ну что ж, необходимые профилактические меры на этот случай я принял. Специальная следственная группа министерства внутренних дел занимается этим вопросом. Но пока нам известно, что никто из троих Паланкаи легально границу не пересекал и визы на возвращение на родину не запрашивал. Паланкаине за границу не ездила. Она обращалась с заявлением о выдаче ей заграничного паспорта только в шестьдесят шестом году для поездки в ФРГ. Но тогда
