Алеша вел машину, стараясь не отвлекаться от дороги, не смотреть в сторону тихо сидевшей рядом с ним женщины. Только что, когда он дергал ручник, его рука случайно задела ее колени, и в груди что-то гулко стукнуло.
За окном темнело, бежали вдаль по дороге фары проносящихся мимо машин. Впереди показались бетонные опоры моста. Алеша заехал на мост и неожиданно притормозил у обочины. Вера сидела, опустив голову. Ни о чем не спросила, даже глаз не подняла.
— Помнишь? — спросил Лазарев, кивнув за окно.
— Алеша, ты мне обещал, — негромко напомнила Вера.
— Нет, скажи, — не отставал Алексей.
— Я все помню, — устало кивнула женщина. — Поехали, пожалуйста.
Не слушая, Алеша склонился к ней, попытался привлечь Веру к себе. В тесном салоне «Ниссана» было не развернуться. Он неловко сжал ее плечи, ткнулся губами в мягкие волосы, хмелея от близости, от прикосновения гладкой кожи к своей щеке. И снова, как много лет назад, что-то словно надорвалось внутри, и мучительно захотелось прижать эту хрупкую женщину к себе, спрятать от всех, добиться, чтобы она принадлежала ему полностью, безоговорочно. Алексей крепко прижимал Веру к себе, касался губами виска, щеки, не встречая сопротивления. Женщина словно застыла под его руками, будто бы провалилась в глубокий обморок.
— Господи, какое счастье, что я тебя нашел, — выдохнул Лазарев.
И она неожиданно заговорила, очень спокойно, без эмоций:
— Ничего не вернуть, Алеша. Все кончилось еще тогда. Прости.
Богданова ловко вывернулась из его рук, открыла дверцу машины и, прежде чем он успел опомниться, уже спешила куда-то по мосту, едва различимая в хмурых московских сумерках.
Алеша на мгновение задохнулся, словно его неожиданно, вероломно ударили под дых. Ведь казалось, что все сбылось, свершилось, и вдруг… Господи, но нельзя же вечно казнить человека за одну ошибку. Ну да, пускай ужасную, грязную, отвратительную ошибку… Но ведь столько лет прошло, неужели он не мог осознать, измениться?
Находиться здесь, в автомобиле, где все еще сильно чувствовалось ее присутствие, где, казалось, еще витал хвойный запах легких волос, было невыносимо. Алексей выскочил наружу, вдохнул висевший над дорогой смог, заметался, не зная, куда бежать. И вдруг, как тогда, много лет назад, оперся ладонями на широкий гранитный парапет, мощным рывком поднял тело в воздух и застыл на руках над уходящей вниз пропастью.
6
Марианна набросилась на него еще в лифте отеля. Повисла на шее, довольно ощутимо прикусила мочку уха, прижалась всем телом. Леонид, слегка обескураженный этим неожиданно накатившимся бешеным вихрем, теперь пытался скорее удержать ее, боясь неосторожными движениями распалить женщину еще больше. Цепкие пальцы уже скользнули под куртку и ухватились за пряжку ремня.
— Подожди, подожди, — пытался увещевать Леня. — Дай хоть в номер войти.
Лифт остановился на этаже. Они двинулись по слабо освещенному коридору. Леня пытался высмотреть нужный номер на многочисленных одинаковых дверях, Марианна же продолжала виснуть на нем и нашептывать что-то страстное. Наконец дверь была найдена. Макеев сунул ключ в замочную скважину, и через мгновение они оказались в темной узкой комнате. Не успел Леня найти выключатель, как Марианна обвила руками его шею и прижалась к губам своим крупным ярким ртом. Через мгновение ее руки уже деловито расстегивали рубашку. Справившись с ней, она потянула его к постели. Не размыкая рук, они двигались на ощупь в темноте. Что-то рухнуло на пол и зазвенело, ойкнула Марианна, наткнувшись на угол тумбочки, и Леня наконец опустился на кровать. Марианна извивалась и стонала под его руками. «Похоже, братец ее на голодном пайке держит», — только и успел подумать Макеев.
Все происходящее странно волновало его, будило смутные воспоминания. Но не об их с Марианной прошлом, нет. В памяти вспыхивал почему-то неестественный яркий свет софитов, тяжелое дыхание переполненного зрительного зала, юный и прекрасный атлет, легко парящий в белом луче. То ли он сам, то ли другой, почти его копия, только красивее, талантливее, моложе… И знакомая тяжесть сдавила грудную клетку, горечью проступила во рту. «Эта женщина, которую тот атлет целовал, трогал, с которой ложился в постель, теперь изнемогает под моими поцелуями. Здесь, где скользила его ладонь, теперь лежит моя рука. Кого она видит сейчас перед собой, чье лицо мерещится ей в темноте, мое или его? И кто я сам? Неудавшийся спортсмен, уволенный за пьянство тренер, невезучий продюсер? Или золотой мальчик, баловень судьбы, совершенный олимпийский бог? Да и наплевать на это, в конце концов. Пусть, пусть воображает меня кем угодно. Разве мне и вправду не хочется хоть на миг, на секунду побыть им? Разве не потому я это делаю?»
Все смешалось в голове, обрывки мыслей, воспоминаний, оттенки противоречивых чувств, и Леонид с каким-то остервенением набрасывался на распростертую на кровати Марианну, теряя себя, не помня, кто он и где.
— Скажи, ты любишь его, любишь? — хрипел он.
— Не знаю… Нет… Молчи… — шептала она.
* * *
Потом любовники долго молчали, лежали, обессиленные, на кровати и смотрели в темноту. Макеев медленно приходил в себя, пытался уместить в голове все произошедшее, разложить по полочкам. Теперь Марианна, значит, не станет удерживать Алешу в России. Если у кого теперь и возникнут проблемы с отъездом, так это у него самого. Ну его-то бабским нытьем не удержишь. Ладно, можно считать, что с первым этапом он успешно справился.
— Если хочешь знать, — вдруг резко сказала Марианна, — мы с Алешей давно уже разошлись.
— Как это? — не понял Леонид.
Он подскочил на кровати, наклонился, стараясь разглядеть во тьме лицо женщины. «Вот черт, да где же тут свет включается?»
— Вы же женаты, живете вместе… — неуверенно пробормотал он.
— Живем… — невесело усмехнулась она. — Ну что ты как маленький? Мы не спим вместе, понимаешь? Обычно он спит в твоей комнате. Это только сейчас переехал обратно в супружескую спальню.
Она отвернулась от него, приподнялась, села на краешек кровати, ощупью нашарила на полу сумку, щелкнула зажигалкой. Вспыхнул и погас красный огонек. Леонид видел перед собой лишь смутно белевшую в темноте тонкую спину и острые выступающие лопатки.
Вот тебе раз! Выходит, он не отнял, не отвоевал ценный трофей? А подобрал то, что брат давно выбросил за ненадобностью?
— Но почему… Почему же вы в таком случае не разводитесь? — спросил он.
— А зачем? — передернула плечами Марианна. — Мы с ним, можно сказать, хорошие приятели, жить друг другу не мешаем. А вся эта суматоха с бумагами, разделом имущества… Кому она нужна? Если бы кто из нас второй раз жениться собрался, а так… У меня с моей работой времени на личную жизнь не остается. А Алеша… Ему вообще все равно. Лишь бы ничем не осложнять свое удобное, ничем не обремененное положение.
— А у него? — осторожно спросил Леня. — У него есть кто-нибудь?
