воровском «сходняке» или единолично Лехой, но в питерские зоны и тюрьмы пришла подписанная им «малява» с призывом отказаться от пищи с утра 24 февраля. «Все это предпринимается против произвола и беспредела сук и ментов в „четверке“», — говорилось в «маляве».
Оповестить о чем-то всех обитателей тюрьмы или колонии — задача не Бог весть какая сложная. В «Крестах», к примеру, есть свой «смотрящий», который имеет связь со «смотрящим» каждой из галерей. Многие арестанты нелегально держат у себя в камерах «мобильники». Могут перекрикиваться друг с другом, а если надо — передать записку по всем камерам через зека-«баландера». Момент для подготовки акции был выбран удачно: перед назначенной датой голодовки страна отдыхала целых три дня, а, следовательно, тюремные и зоновские оперативники бдили не так строго.
Сколько голодало
24 февраля стало известно о том, что в голодовке участвуют пять тысяч заключенных — эту цифру подтвердили и в ГУИН, правда, с некоторыми оговорками. Было сказано, что лишь около сотни арестантов предъявили в письменном виде свои требования (наведение порядка в Форносове и увольнение из ГУИН Владимира Веселова), следовательно, в остальных случаях можно говорить не о голодовке, а лишь об отказе от приема пищи. Корреспонденту «Города» удалось узнать, что, действительно, многие из тех, кто формально присоединился к голодовке, невозмутимо уплетали у себя в камерах переданные с воли продукты.
Однако при всем том столь масштабной зековской акции в Питере не помнят. Последняя заметная голодовка в «Крестах» проходила пару лет назад. Тогда вор в законе Мирыч был демонстративно помещен начальством в подвальную галерею, где раньше держали смертников. Другой вор, Звиад (Горилла), призвал арестантов выразить протест против непочтительного отношения к «законнику». Призыв был услышан и дал результат: Мирыча перевели в нормальную камеру. Но то происходило лишь в стенах одного учреждения, а не шести, как на прошлой неделе.
Как перестали голодать
Судя по несколько запоздалой реакции руководства ГУИН, голодовка застала их врасплох: оперативники не смогли вовремя получить информацию об акции протеста и подготовиться к ней. Были даже попытки ее пресечь. Как стало известно корреспонденту «Города», в первый день голодовки начальник 4-го изолятора лично заходил в каждую камеру и следил, чтобы каждому из зеков налили «баланды». Правда, насильно есть никого заставить не могли — содержимое мисок тут же отправлялось в унитаз.
Начальник ГУИН Валерий Заборовский срочно прервал свой едва начавшийся отпуск. Сотрудники всех учреждений ГУИН были переведены на усиленный режим несения службы. А в Форносово направилась специальная комиссия из сотрудников ГУИН и прокуратуры.
Напомнил о себе и депутат Госдумы по Выборгскому району Петербурга Геннадий Селезнев, заявив о том, что «Кресты» необходимо вывести из центра города. Логика в этом есть: в непосредственной близости друг от друга здесь находится три изолятора, и если завтра заключенные захотят устроить не голодовку, а что-нибудь посерьезнее, то о своей безопасности впору будет задуматься жителям района.
А к вечеру 25 февраля в одном из городских кафе состоялась историческая встреча гуиновцев и убоповцев с Лехой Иркутским. Какой именно был между ними достигнут компромисс, нам узнать не удалось. Достоверно другое: после 20-минутного разговора Леха тут же позвонил по мобильному телефону «смотрящим» 1-го и 4-го изоляторов, Зимарю и Горыну, и приказал прекратить голодовку. Те, в свою очередь, передали распоряжение Лехи «смотрящим» других «голодающих» учреждений…
Ну а на следующий день, как уже было сказано, зачинщик акции оказался в изоляторе сам и теперь ждет этапирования в Иркутскую область.
Что дальше?
На днях комиссия, работающая в Форносове, подведет итоге своей работы. Но два вывода можно сделать уже сегодня: воровской мир, как оказалось, по-прежнему достаточно влиятелен, а уровень оперативных служб в наших пенитенциарных учреждениях оставляет желать лучшего.
Комментарий
Александр Маслов, начальник организационного отдела Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) Минюста РФ по СПб и Ленобласти:
— Голодовка полностью прекращена по причине работы сотрудников ГУИН — очень кропотливой, 15-часовой, без сна и отдыха. Все мы находились на своих рабочих местах. Никакого соглашения у нас ни с кем не было: Владимир Веселов работает в спокойном нормальном режиме, как и начальник 4-й колонии. Заявления о голодовке со своими требованиями написало всего-то около 100 человек по всем учреждениям. Но и они, и те пять тысяч, которые отказались от приема пищи, прекрасно питались посылками из дома. Кто-то из них завтракал, кто-то ужинал. Это был больше блеф, демонстрация силы.
— Выходит, полностью от приема пищи не отказывался ни один человек?
— Ни один! Может, кто-то, слишком принципиальный, и не ел, но, во всяком случае, от воды не отказывался никто. Ситуация все это время была контролируема, никаких ЧП не было допущено. И, кстати в ИК-4, ради которой объявили голодовку, вообще все было спокойно, там все питались. 25-го там был смотр самодеятельности, футбольный матч — в разгар так называемой голодовки! Все это было заснято по моему распоряжению пресс-службой.
— Почему все же голодовка прекратилась?
— Была проведена разъяснительная профилактическая работа. Большего пока сказать не могу — комиссия еще работает, и нам хотелось бы докопаться до истинных причин всего случившегося.
7.03.2004.
Бьют своих и чужих не боятся
Как наша милиция, борясь с нашими террористами, обижает наших следователей
В течение одной недели квартира следователя Главного следственного управления дважды была взломана, и оба раза — сотрудниками милиции. Как ни странно, в обоих случаях прокуратура Центрального района не нашла в действиях милиционеров состава преступления и отказала в возбуждении уголовного дела. Однако следователь (назовем ее N, поскольку из соображений безопасности свое истинное имя она раскрывать не хочет) не согласилась с прокуратурой. На прошлой неделе Смольнинский федеральный суд Центрального района, рассмотрев жалобу N, признал постановление прокуратуры незаконным и необоснованным.
Коллеги и разбойники
Вот какая картина вырисовывается из заявлений N. 19 февраля 2004 года, около половины первого ночи, в ее квартиру, выбив входную дверь, ворвались незнакомые ей мужчины. Один из них в ответ на вопрос следователя: «В чем дело?» — направил ей в живот пистолет и приказал «заткнуться». Происходящее напоминало разбойное нападение. Лишь когда в квартире появился человек в милицейской форме, следователь поняла, что это не разбойники, а коллеги.
N предъявила свое служебное удостоверение, представилась, а заодно попросила представиться своих непрошеных гостей и поинтересовалась, на каком основании они проникли в ее жилище. Но в ответ услышала лишь нецензурную брань. Никаких документов ей никто не предъявил. А один из мужчин заявил, что «здесь работает зам. по УР Центрального
