купе — к другому окну, за которым сверкала рябью Хофери.
Сейвен уже давно закончил, но Диз продолжала стоять у окна, не оборачиваясь, не шевелясь и ни о чем не заговаривая. В конце концов он не выдержал, поднялся и подошел к ней сам. Замер рядом, близко, но не настолько, насколько его толкало сердце.
— Сейв, ты из-за этого не хотел мне ничего рассказывать?
Он молчал, не находя что ответить. Мимолетное красноречие обернулось прежним скудословием.
— Не знаю… Наверное, мне не хотелось вешать на тебя еще одну тяжесть. Ведь эти сны они, даже если и значат что-то, то не теперь. Мы не должны сомневаться. А связь… Она есть, я вижу, но смысл понять не могу.
— Молчи, дурак, — выпалила она и обняла Сейвена так стремительно, что он едва удержал равновесие. — Молчи. Не говори больше ничего. И если ничего не понимаешь, то лучше просто молчи, пока не испортил все опять.
Конечно, он все прекрасно понимал, но боялся, боялся даже теперь принять удивительную истину. Как погруженный во мрак, на дно одиночества, он бежал от луча света, наблюдая за блеском из густых теней. Когда луч уходил, то он лелеял память о нем, а при новой встрече опять боязливо торопился исчезнуть.
— Диз… — он обнял ее в ответ, прижал к себе настолько тепло, насколько мог. Ее мягкое дыхание согревало душу, а торопливое биение сердца находило отклик там, где когда-то жила лишь тишина.
— Тяжесть, говоришь, — легкий, короткий смешок затронул слух, и Диз посмотрела ему в глаза так близко, как никогда еще не смотрела. — Мне никогда не было легче, чем теперь. И я больше ничего не боюсь, Сейв. Ничего. Спасибо тебе.
* * *
Железная дорога ошеломляла размахом, а в особенности ее горные рубежи, где мостам и тоннелям не было конца. Многие годы строительство велось с одержимым упорством, но война изломала роль былых стремлений, да так, что после ее окончания стройка не была окончена. Незавершенная железная дорога считалась эмблемой, перечеркнувшей бессмыслицей когда-то глубоко сакральное.
На конечной станции их встретила ночь. Но даже столь запоздалых путников поджидали те, кто были не прочь заработать на вынужденном положении.
Едва Сейвен и Диз спустились на знакомую платформу, как рядом оказался молодой человек в потасканном комбинезоне. Он, без единого слова, попытался выхватить из рук Сейвена чемодан, но получил только пинок и крепкое словцо вдогонку. Перед отъездом Дейт научил их вести себя нагло и презрительно со всеми: «Ваш статус и ваша юность предполагают отсутствие манер. Как ни печально осознавать, но, за редким исключением, это именно так». Следующий, кто рискнул предложить свои услуги, оказался на порядок учтивее. Да и одет он был куда приличней. Выслушав, что им предлагают не многоместный, а персональный автоскор, супружеская чета благосклонно согласилась, даже не поинтересовавшись стоимостью.
Водитель дорогой помалкивал, Диз спала, а Сейвен лишь делал вид, что спит. Только в Лонции извозчик поинтересовался, не угодно ли особам остановиться на ночь в одном из лучших постоялых дворов города, на что получил категоричный отказ, предваривший желание отплыть на Бредби сейцикл. Водитель был отучен задавать лишние вопросы и только пообещал все устроить.
Они остановились на набережной, и водитель повел неутомимых путников в конторку, занимающуюся морским извозом. Внутри все спало, однако нужный человек был разбужен и представлен ночным гостям. Договорились о цене, и через десять нарнов восхитительная яхта отплыла в ночь.
Незадолго до восхода судно пришвартовалось в порту Бредби. Не покидая причала, удалось договориться за транспорт до купола. Все складывалось уж больно гладко. Впрочем, Диз быстро развеяла его беспокойства, напомнив о высоте их статуса.
— Перестань теребить свое воображение, милый, — прошептала она ему на ухо, когда автоскор отсчитывал последние километры до купола. — Чего плохого в том, что у нас нет проблем?
Он соглашался, отчасти даже успокаивался, но… «Останется ли все как прежде, когда маски будут сорваны?»
Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они бежали из купола. Но свод высился на своем прежнем месте, величественный и непоколебимый. Сейвен почувствовал, как Диз взяла его под руку и легонько потянула к главному входу. «Храбрится. А сама вся дрожит». На ее лице застыла едва заметная улыбка недосягаемого превосходства. Вся фигура, осанка, манера шага — все выражало царственное спокойствие. И только Сейвен чувствовал, как она трепетала.
Встретивший их визитатор учтиво осведомился, чего угодно гостям, и, получив ответ, объяснил, как пройти к главному. Проходившие мимо ларги и доларги не обращали на них внимания. «Нас никто не узнает. Это славно».
В лифте Диз отпустила Сейвена, несколько раз глубоко вздохнула, пробормотала что-то вроде «соберись, соберись, соберись» и лицо ее стало решительным и непреклонным.
— Где здесь главный? — с ходу вонзила она вопрос в секретаря приемной и, не дожидаясь ответа, устремилась к верной двери.
— Но фрейлейн, кто вы? — попытался остановить ее визитатор, но она даже не обернулась.
Сейвен, нагло ухмыляясь, прошел вслед за ней в кабинет протектора и закрыл за собой дверь. Он не сильно удивился, когда вместо знакомой фигуры Олафа увидел в кресле очередного визитатора. Несколько квиков они молча смотрели друг на друга. Тот, кто сидел на месте протектора, вовсе не ждал такого стремительного визита.
— Кто вы такие?! — разбил молчание секретарь, поспешивший на выручку наместнику протектора. — Не сочтите за труд объясниться!
Диз обернулась к нему и презрительно промолчала. Затем подошла к столу и без приглашения уселась в стоявшее рядом свободное кресло.
— Меня зовут Немиза Доли. Это мой супруг — Фрезрих. Мы владеем крупнейшими в Сотлехте концертными холлами и хотим купить ваших доларгов для монументального представления. Где протектор? Я намерена разговаривать только с ним.
— Но фрейлейн Доли, зачем вам наши доларги, — растерянно пробормотал главный визитатор. — В Гелионии ведь есть свой купол…
— Я это знаю! — хлопнула она ладонью по столу. — Там я уже купила, сколько мне надо, теперь нужны ваши. Ну, где протектор?!
— Он под стражей, фрейлейн, и не ведет больше дел. Если хотите…
— Где-где протектор? — переспросила она, хохотнула и оглянулась на Сейвена. — Ты слышал, тютик, они своего протектора в плен взяли. Ха-ха-ха!
— Он диссидент и отступник, которому самое место за решеткой.
— А может, вы его еще и казните? Ха-ха-ха!
— Ничего смешного здесь нет, — хмуро ответил визитатор. — Может быть, и казним. Все решат инвесторы, когда прибудут сюда.
— О! А может, нам их подождать, чтобы о цене поговорить, а, тютик?
— Можно, — благосклонно кивнул Сейвен. — Все лучше, чем с прихлебальщиками толковать.
— Но позвольте! — от возмущения визитатор привстал. — Инвесторы прибудут
