– Глеб сказал, вы остаетесь, – улыбается Даша. – А я уже домой хочу, не могу. Природа, конечно, классная, но долго здесь находиться мне сложно. Да и брат наверняка соскучился.
– У тебя брат есть? – спрашиваю, чтобы себя отвлечь.
– Есть. Воспитываю его вот. Родители разбились несколько лет назад в аварии, пришлось его к себе забрать. Вот, пытаюсь вырастить из него человека.
– Пытаешься?
– Получается плохо, – Даша горько улыбается. – Я сюда ехать не хотела, потому что Жорик вечно лезет, куда не положено. Боюсь, когда приеду, застану разруху в квартире. Одна надежда на соседей. Если что – заставят затихнуть всей компанией.
– Брат совсем тебя не слушает?
– Это сложная тема. Ему не хватает отца. Он и раньше умудрялся влезать в сомнительные компании, но в последнее время как-то зачастил. И я ничего сделать не могу. Авторитетом для него наш папа был, а я так…
– Сочувствую.
– Да что теперь, – она жмет плечами. – Он подросток. Семнадцать лет. Парню гулять хочется, тусить, а я его можно сказать дома запираю, чтобы не влез, куда не положено. Как он мог не затусить в мое отсутствие?
За разговором я отвлекаюсь, на лице появляется улыбка, и я чувствую, как пылают щеки. Отошла, отогрелась, о том, что произошло, стараюсь не думать. Потом. Пока же с волнением прислушиваюсь к разговорам за палаткой, но там по-прежнему тихо.
– Я так и не нарисовала книгу, – признаюсь Даше. – Планировала, когда остнусь с Глебом, но видимо не выйдет.
– Почему это? – искренне удивляется. – У вас несколько дней будет, наслаждайся, бери кисточку и вперед. Жизнь ведь не закончилась, Глеб обязательно поможет тебе справиться.
Я киваю. Даша ни о чем не расспрашивает, или знает, или же сдерживает обещание.
– Глеб все рассказал? – уточняю.
– Возможно. Я услышала только то, что ты его девушка, но мне это Мирон сказал раньше, поэтому я не удивилась. Что произошло между вами в лесу – понятия не имею. Приревновал?
– Дима пытался меня изнасиловать.
Я думала, признания дадутся мне с трудом, но то ли Даша действует на меня успокаивающе, то ли мне нужно выговориться, но я говорю это, хотя как только забралась в палатку, до последнего не верила, что это произошло. Надеялась, что это мне приснилось. Или же я неправильно поняла его действия. Но нет, сейчас понимаю, что все правильно я поняла. Именно это он и собирался сделать – переспать со мной, несмотря на отказ.
– Твою ж мать! – тихо бубнит Даша. – Он под кайфом?
Меня хватает лишь на то, чтобы кивнуть. После Даша садится рядом и обнимает меня за плечи, предварительно попросив разрешения взглядом. Оказывается, мне это нужно: почувствовать, что я не одна. Что есть люди, которые обязательно меня поддержат, что я не придумала себе то, что произошло.
Вдоволь наплакавшись, отстраняюсь от Даши и прошу прощения за мокрое пятно на ее футболке. Она смеется и отмахивается, а потом я слышу сигнал скорой. Дергаюсь, прислушиваясь. Он приближается, и я начинаю распутываться, выбираться из одеяла. Неужели настолько все плохо, что пришлось вызывать скорую?
– Куда? – Даша тянет меня обратно. – Сиди, там мальчики взрослые, разберутся.
– Но там… скорая? Ему настолько плохо?
– Надеюсь, ему сильно плохо, – бубнит Даша зло. – Сиди спокойно.
– Но… вдруг он напишет заявление? В больнице ведь наверняка спросят, в чем дело, как так произошло? Вдруг он обвинит Глеба?
– Так, ну-ка спокойно. Никто никого не обвинит. Он ведь за дело получил, верно? К тому же, под запрещенкой. Заявление писать не рискнет, могут ведь попросить, где взял то, что принял.
Я немного успокаиваюсь, но так как скорая долго не уезжает, все же хочу выйти наружу. У выхода оказывается, что на мне только футболка. Ни трусиков, ни шорт. Даша категорически отказывается идти в мою палатку, а затем я слышу шум двигателя автомобиля и приближающиеся шаги. Немного отодвигаюсь от входа.
– Это я, Аль.
Я тут же тяну замочек вниз и впускаю Глеба.
– Так, я пойду. Разобрались со всем? – спрашивает Даша у Багрова.
– Да, порядок. Спасибо.
Даша покидает нашу палатку и через минуту мы остаемся наедине. На руках Глеба больше нет крови, футболка чужая, на ней тоже ничего нет. Он мимолетом замечает мою одежду, брошенную в углу и, схватив ее в кулак, швыряет наружу со словами:
– В городе купим тебе новое.
Я со всем соглашаюсь, тем более что ни за что не надела бы ту одежду еще раз. Сама бы выбросила, не сделай этого Глеб. Просто когда была в палатке одна, не хотелось выглядеть в лицах остальных истеричкой. А сейчас, когда за меня это сделал Глеб, стало плевать, что подумают другие.
– Мы вызывали скорую, чтобы его забрали. Он в сознании, живой, вроде как ничего серьезного. Теперь тебе ничего не угрожает.
Я чувствую необходимость что-то сказать. Как-то оправдаться, объяснить, что я не провоцировала. Глеб ведь даже не спросил, почему Дима сорвался. Может, он думает, что я дала повод? Как тогда с ним в клубе.
– Я… ничего не делала, – говорю тихо. – Мы пошли тебя искать, я сказала, что мы точно идем не туда, а потом он…
– Эй, ты чего? – Глеб придвигается и обнимает меня. – Ты ни в чем не виновата.
– Не стоило надевать тот купальник, – замечаю. – Я просто… не подумала и…
– Так, стоп! – Глеб обхватывает мои щеки ладонями и смотрит мне в глаза. – Купальник тут ни при чем, слышишь? Это не ты, не твои действия и не твои слова. Не ты его спровоцировала. Это наркотики и чувство личного превосходства. Увы, есть люди, которые думают, что им все может безнаказанно сойти с рук. И никто вокруг не виноват в этом. Дима перешагнул грань, а ты просто оказалась его жертвой.
Я чувствую, как на глаза снова наворачиваются слезы. Что бы Глеб не сказал, в моем характере винить себя за то, в чем не виновата. Я бесконечно прокручивала в голове свои слова и действия, поведение, чтобы отыскать причину, по которой Дима сорвался.
Глеб аккуратно проводит большим пальцем по моей щеке. Стирает выступившую слезу, а затем его взгляд натыкается на оставленный синяк. Я успела его заметить в камере смартфона. Взгляд Глеба темнеет, там появляется злой блеск, но он быстро берет себя в руки и просто целует его, едва ощутимо касается губами синяка.
– Хочешь искупаться? Все уже пошли отдыхать, можем хоть голышом поплавать, правда, не обещаю, что вода теплая, но могу гарантировать, что освежает.
Я быстро киваю и вслед за Глебом выхожу из палатки. На поляне никого нет, видимо, все разошлись по палаткам. Стол убран, вещи собраны, завтра с утра все отъезжают. Я жду, пока Глеб достанет из рюкзаков полотенца. Как только они оказываются у него в руках, он переплетает наши пальцы и ведет меня к реке.
