а потом его шокировали: — Спасибо, что привезли Дарвигу новую игрушку, — хрипловатый довольный смех сопроводил эти странные слова. — Внучок надолго отвлечёт герцога от ллиера.
В следующее мгновение Ник почувствовал как кто-то со спины слегка хлопнул его по плечу, и сразу же последовал неожиданный болезненный укол. Рука мгновенно онемела, а язык стал непослушным.
— Не бойтесь, Николас, у меня нет цели убить вас. Маги жизни в Эллии на вес золота. Вы просто послушно отправитесь со мной со станции летучих кораблей.
Маг жизни вдруг с изумлением осознал, что тело его не слушается, и он не может пошевелить ни рукой, ни ногой, призвать магию тоже не в состоянии.
Николас мгновенно понял в чём дело. Яд. Безумно дорогой и редкий. Запрещённый в Эллии.
— Яд, парализующий вашу речь и волю на несколько часов, — тихим голосом подтвердили его догадку. — Ничего личного. Все в интересах Эллии. А вы... — легкое пожатие плеч, — вы просто оказались одним из магов жизни, которые нам очень нужны, — довольный смех вызвал взрыв бешенства внутри лорда Червинга, но на небольшом скоростном корабле никто из пассажиров не заметил ничего подозрительного, потому что взгляд мага жизни оставался спокойным и безучастным, а сам маг стоял в окружении людей, которым до этого он приветливо улыбался.
Глава 21
Почти два месяца спустя.
— Ну? — напряженный голос Рэма Корвина вывел Олю из задумчивости.
— Что «ну»? — она не отрывала пристального взгляда от симпатичного магического существа с десятью лапами, которое медленно спускалось с потолка по «паучьей нити».
Оля уже неоднократно выгоняла существо из комнаты или выбрасывала из окна, но оно всё время упрямо возвращалось.
Вот и сейчас настырное насекомое появилось, хотя его не было уже сутки.
Существо было очень похоже на обычного паука, только больше в два раза и очень красивого ярко-синего цвета, поэтому мысленно девушка так его и называла — паук.
— Дальше что мне делать? — не отставал Рэм, а Оля подумала, почему он не удивляется этому синему магическому существу. Неужели не видит его?!
— Дальше? — девушка зевнула — она опять не выспалась — и оторвала взгляд от «паука», поражавшего хозяйку комнаты своей наглостью, — ведь, в конце концов, она и прибить его могла. Посмотрела на Рэма, тоже поражавшего её своей глупостью и робостью, и, хитро прищурившись, с широкой улыбкой произнесла:
— А дальше тебе нужно... снять штаны и бегать!
— Что?! — три пары мужских глаз уставились на неё в немом изумлении.
Оля же еле сдерживала смех. Именно этим шутливым народным фразеологизмом ее мама иногда отвечала на глупые, по её мнению, вопросы.
Землянка весело посмотрела на трех юношей и вновь поразилась, как её, девушку девятнадцати лет, угораздило с ними подружиться?
Артур Рэдвиг, шестнадцатилетний боевой маг, представитель древнейшего рода такситумов Эллии. Выше её на полголовы, красивый, умный и ехидный юноша.
Рэм Корвин, одногодка и друг Артура, тоже представитель очень древнего рода Эллии. Тот самый шатен с карими живыми глазами, который хотел, чтобы в стайне её обязанностью стало вычищать дерьмо за всеми летунами. Веселый, смелый, резкий юноша, робеющий в присутствии прекрасного пола.
И... Лукас Дарвиг, ее ... хм... как бы двоюродный брат, сын младшего сына герцога -- Макса Дарвига, в теле которого находился землянин Сергей Романов. Появление Лукаса во владениях Дарвигов одновременно с ней привело герцога в бешенство, а Олю -- в восторг.
Все трое знали друг друга с детства, мечтали стать лучшими гвардейцами ллиера, а с ней сдружились на той почве, что герцог новичков также нещадно гонял, как и её, проводя естественный отбор среди учеников, чтобы остались только самые стойкие.
Они вчетвером пока входили в число самых выносливых. Плюс Лукас решил взять шефство над более слабым братом, который, как и он, пока достойно выдерживал испытания.
— Поверь, ты сразу привлечёшь её внимание, — хохотнула девушка, — и не только её, но и у всего напыщенного двора дедули, — подушка, прилетевшая в лицо, приглушила её смех и вызвала хохот уже всей четвёрки, собравшейся в маленькой комнатке на самом верху восточной башни замка герцога Дарвига.
До этого Оля кинула ею в Рэма, который надоедал ей глупыми вопросами по поводу привлечения внимания молоденькой леди Лимии, придворной дамы дарвигского двора.
Девушка, сидевшая по-турецки на кровати, обняла подушку одной рукой и оглядела незваных утренних гостей, которые из-за своих немаленьких размеров еле поместились в её малюсенькой комнатке.
Артур Рэдвиг занял единственный стул, остальные двое парней расположились прямо на полу, вытянув длинные ноги и скрестив их.
— Ник, хватит дурачиться, — умоляюще взглянул на неё Рэм. — Ты же помог советами Лукасу с леди Эмили, помоги и мне. Я должен произвести впечатление на Лимию, понимаешь? Сейчас они отправились на утреннюю службу, а потом...
— То есть идея со штанами тебе не нравится? — принимая серьезный вид, поинтересовалась иномирянка. — А что, побегал бы...
— Ник!
— Ладно, как хочешь, — девушка притворно вздохнула. — Что ты уже предпринял?
Рэм сразу же виновато опустил взгляд, а Оля выразительно закатила глаза. Ясно. Ничего.
— Он? — ехидно переспросил Артур Рэдвиг, качаясь на стуле. — У него происходит полное онемение и одурение, когда он видит леди Лимию. Два слова связать не может, поэтому за это время он только научился в совершенстве изображать безмолвный столб.
Парни загоготали, а сидящий на полу Рэм не поленился встать, чтобы дотянуться до Артура. Дальше произошла потасовка между лучшими друзьями, в результате которой небольшой стол у окна был перевернут, а стеклянная ваза с цветами сброшена на пол и разбита.
— Эй, охломоны! Угомонитесь! А то вышвырну вас отсюда! — закричала возмущённая девушка, рассердившись. — У меня итак из имущества кровать да стол! Вы собрались половину разрушить?!
Парни поднялись с пола, друг друга отряхивая и поправляя одежду. Виновато оглянулись на хмурого хозяина комнаты.
— Прости, — с раскаянием произнёс Артур. — Мы как два бестолковых одума в норке ... У тебя тут и правда развернуться негде. Герцог не говорил, когда, наконец, выделит тебе достойные покои?
— Говорил, — спокойно ответила землянка, с тяжелым сердцем собирая осколки, она так радовалась этой вазе. Совсем недолго. — Когда я буду из себя представлять... э-э... что-либо достойное.
— Значит, никогда, — проворчал Лукас Дарвиг, продолжавший во время всего шума-гама спокойно сидеть на
