Ну и где вы все, успешные, талантливые, гениальные, даже е**щиеся по тайм-менеджменту? Набиваете мешки баблом, чтобы потом оставить это бабло своим детям, чтобы хоть они попытались дотянуться до настоящей, необосраной мечты? Или вваливаете в церкви и благотворительность, чтобы хоть самих себя убедить, что в вашей жизни есть смысл? А когда мужик (ну или баба — один хер в данной ситуации) использует ваше драгоценное говно, чтобы реально сохранить своего сына, своего Колюнчика, вы хватаетесь за голову и бегаете в истерике, как пидарасы, во время полового акта нащупавшие вагину у своего партнёра.
Я плевал на вас.
Я блевал на вас.
Уроды.
Дверь открылась, я поднял на вошедших слезящиеся глаза.
— Коленька, — всхлипнул я. — Колюнчик! Деточка моя, сыночек. Я тебя не брошу. Я не такой, как все эти педрилы. — Я встал и, шатаясь, подвалил к Коле, обнял его. — Можешь на меня всегда положиться. Я тебя воспитаю, я от алкоголизма вылечусь — ради тебя. Мне-то самому плевать, я и алкашом поживу. А вот ради тебя — вылечусь. Век воли не видать, Коля! А нам с тобой и так её не видать...
— У-у-у, — протянула Сандра. — Погнали пьяные рыдания. Мёрдок, давай ты хоть оденешься, а? А то мне как-то неуютно смотреть на двух обнимающихся мужиков, один из которых голый.
— Мёлдок, — пролепетал Коля, и я, взяв шмотьё у Сандры, разрыдался.
TRACK_37
Я быстро пришёл в себя. Попил, поел, ещё попил, ещё поел. Здоровье восстановилось на три четверти, дальше не хотело. Больше того — начало уменьшаться. Ну, это мы знаем, да... Нацедил себе пивка в кабаке, выпил. Здоровья прибавилось. Зато потом шкала чуть уменьшится.
Девки выдали мне вчерашний заработок — негусто... Да и Миллер ещё за неделю снял. Сука злобная.
— Босс, мы как, репать будем сегодня? — спросил Рома, сунувшись в кухню, где я сидел.
— Без меня, — покачал я головой. — Тренируйтесь. Качайте навыки. А у меня пока дела. Менеджера нет — приходится самому шустрить, дела устраивать.
— Понял, — сказал Рома. — Иствуда п**дить можно?
— Нельзя. Барабаны п**ди.
— А если он залупаться начнёт?
— Поцелуй его — вот он охереет.
— Босс?..
— Ром, ну ты — взрослый человек, придумай что-нибудь, а?
— Ла-а-адно.
Когда я выходил, они уже начали лабать. А ничё так. Злобненько. Даже текст какой-то просится.
Нет, я не носил штанов с подворотами,
Нет, я не тусил с гопотой и задротами.
Нет, я не делал себе дорогие причёсочки,
И не вешались на меня гламурные тёлочки...
Господи, это что, рэпняк? Докати-и-ились. Алкоголизм — он такой алкоголизм.
— Вивьен, — кивнул я Вивьен на входе.
— Мёрдок, — кивнула мне Вивьен. — Отлично зажигал вчера.
— Спасибо, детка.
Я поднял ладонь, она по ней хлопнула. На том и разошлись.
Кабинет брата действительно уже восстановился. Я вошёл, устало шлёпнулся в кресло. Брат посмотрел на меня, потом — на другой монитор. Видимо, читал мои логи. Присвистнул.
— Н-да-а-а... Нашёл ещё один баг.
— Это какой? — зевнул я.
— На крыши домов забираться возможности нет. Официально. Тебя буквально притягивают все глюки. Или ты их. Вот и Рчн этот к тебе приполз.
— Он не глюк, — мрачно сказал я. — Он живой человек.
— Он умер, Мёрдок...
— Я тоже умер. А ты со мной разговариваешь. Может, я глюк?
— Извини, я... Я не хотел. Давай начнём с начала. Ты подумал над моим предложением?
— Подумал. В жопу твоё предложение.
— Не ожидал...
— И не надо было. Я возьму под крыло пацана и постараюсь вырастить из него не такую мразь, как все вы, а хоть что-то, похожее на человека. И за это я ничего не возьму. А ты мне просто так сейчас снимаешь алкоголизм. И больше мне нихера от вашей братии не надо.
— Может, денег?
— Я сказал: нихера! Победу одержит только тот, кто сражается. А я — воин, и я буду сражаться, пусть даже поле битвы мне досталось вот такое у**ищное. Не жду от вас никакой помощи, но и вы от меня хер чего получите. Ни помощи, ни информации, ни отчётов.
— Ну, положим, мы и раньше от тебя не много видели. Из-за тебя у меня самый низкий рейтинг.
— Не понял? — моргнул я. — У тебя? Рейтинг?
— Да, представь. Все, кто приводят в проект своих, становятся кураторами. У кураторов есть свой рейтинг — смотря по количеству полезной информации, которую дают их подопечные. Это влияет на премии, на возможность пользоваться...
Я не дослушал. Не смог. Просто заржал, как конь. Когда я так крайний раз угарал? Недавно вроде. А, точно, Дон чего-то там отмочил этакое.
— Господи, вот уроды! — простонал я в лицо разобиженному брату. — Я как будто упал на самое дно, и мне постучали снизу. Вы и себе тоже придумали циферки, за которыми гоняетесь? Серьёзно?!
— Мёрдок, ты... Ты пытаешься меня оскорбить.
— Пытаюсь?! Да я тебя ОСКОРБЛЯЮ! Открытым, мать его, текстом, в тщетной надежде, что ты, наконец, проснёшься. Вейк ап, Нео, мэтрикс факед ю! Энд стил фак, бефор ю а нот вейкин, сорри май факин инглиш. Май инглиш из нот су факин эс ё питифал лайф!
(В последние годы я часто сочинял песни на английском. Даже самый дебильный текст на английском звучит довольно круто. Может, за это меня и зарезали в Штатах — чёрт знает...)
После ржача мне тут же сделалось грустно, захотелось выпить, и шкала здоровья стала короче на один пункт.
— Ладно, к делу, — сухо сказал я. — Вот что ты должен будешь сделать, чтобы не чувствовать себя червём.
— Эм...
— Заткнись! Эта баба на улице, Вивьен. Ей нужно дать нормальную анатомию и физиологию. И она останется здесь. Можете придумать ей какую-нибудь идиотскую работу — мне насрать. Не надо смотреть на меня так, это не для меня, а для одного моего друга. Ему нужно. Да, это Рома. Пацан играет в рок-группе, а из-за ваших законов ему нельзя с нами бухать. Представляешь, какие у него комплексы? Заметь, я не говорю, что ради него нужно сделать исключение. Но поощрить пацана нужно. Он лучший музыкант из всех, с кем мне доводилось работать в виртуале.
Федя на полном серьёзе что-то записал. Я откашлялся. Ла-а-адно. Едем дальше.
— Алкоголизм у меня заберёшь, про это я уже говорил. И алкашку ещё на сотку...
— Я сделаю, Мёрдок, но ты ведь сам понимаешь, это ни к чему не...
— Дальше, — перебил я. — Объясни мне, как будет проходить взросление?
