В отличие от Реймира, Хонну устраивало все. Любой другой на его месте был бы счастлив руководить охраной при дворе Бенжамена Трамма. Пара десятков надежных бойцов в подчинении, крепкий сон и сытный стол – чего еще пожелать для достойной встречи со старостью? Первые годы Иворн и сам так думал, а спустя еще пару лет его нещадно заела скука.
С каждым прожитым днем спокойная работа все сильнее напоминала унылую рутину. Он стремительно терял форму, обзавелся животом, плешью и стал частенько налегать на спиртное. Лишь редкие столичные турниры скрашивали его серые будни, похожие друг на друга, словно листья одного дерева. Несколько раз Иворн порывался вернуться в армию, но отец Реймира всякий раз отговаривал его, суля прибавку и еще больше привилегий. Какова же была радость Хонны, когда Бенжамен решил отправить его в Шоров удел со своим непутевым отпрыском.
Нет, конечно же, Иворн любил мальчишку и поехал бы с ним в любом случае. За годы службы он успел привязаться к пареньку всем сердцем. Ведь именно к нему шел Реймир со своими проблемами, когда его отец пропадал на бесконечных советах и королевских приемах. Именно Иворн приводил новоявленного лорда в порядок после дворовых стычек. Именно Иворн обучал его фехтованию, и, конечно же, именно он притащил облеванного Рея домой с его первой попойки, ничего не сказав отцу. Правда, на следующей тренировке он же выбил все дерьмо из нахала за недостойное поведение. Да уж… славное было времечко.
Задумавшись о прежнем, Иворн едва не забыл про своего любимого пекаря и его хлебную лавку – одно из немногих удовольствий, ради которых он мог отложить дела. Как обычно, пришлось немного повздорить со своим телохранителем, который никак не желал отпускать Иворна одного.
Хонна понимал, что защита в таком месте, как Денпорт, ему необходима денно и нощно. Слишком уж многим он успел перейти дорогу, а глаза на затылке так и не смог отрастить. Однако от постоянной опеки иногда становилось тошно. Он чувствовал себя калекой, которому не позволяли и шага ступить без поводыря. А ведь он в свое время прошел не одну военную кампанию.
Тем не менее, Иворн не жаловался. Никогда. Хорошие солдаты не имеют привычки жаловаться. Они лишь исполняют приказы и терпят, засунув хандру глубоко в задницу. Господам хандра до одного места, им нужны жесткие, несгибаемые люди, способные решать поставленные задачи. Именно за это Хонна и получал свои гонорары.
2.
Первая половина дня выдалась продуктивной, но утомительной. По совету парочки проверенных людей ему удалось-таки отыскать толкового и, самое главное, надежного ювелира, который согласился взглянуть на ценности, изъятые у приближенного к Магнусу антиквара. Иворн не сомневался, что большинство безделушек были крадеными, и собирался отыскать настоящих владельцев.
Немного позже последовали встречи с уличными стукачами, которым периодически приходилось напоминать о себе, визиты к пострадавшим от вымогательств, расспросы местных бродяг… Иворн лез из кожи вон, чтобы нарыть на Магнуса хоть что-нибудь, ведь именно тот стоял за большинством темных дел в Денпорте. А самое обидное заключалось в том, что об этом знала каждая дворняга в городе, но предпочитала не совать свой нос в чужие дела. Никто не желал становиться на пути Лироя. Никто, кроме Иворна. Что ж, если Реймиру требовалось навести порядок в Шоровом уделе, начинать следовало именно с этого скользкого угря. Однако подобраться к такому человеку оказалось сложнее, чем научиться летать.
– Сэр Хонна? Подождите!
Иворн возвращался в штаб и уже почти миновал ворота Крепостного двора, когда детский голос заставил его обернуться.
– Стой, малец! Тебе сюда нельзя, – привратник ловко поймал паренька и оттолкнул прочь от входа.
– Но мне нужно…
– Сказано же, проваливай, а не то…
– Отставить, солдат! – громко скомандовал Иворн и выбежал из-под каменных сводов. – Пит? Ты чего здесь? Что случилось?
В чумазом пареньке лет десяти от роду, одежда которого напоминала сплошной ком грязи, Иворн с трудом узнал сынишку Коула Монка, одного из своих информаторов.
– Мне сказали… вы тут, а… там… отец, – мальчик безуспешно пытался справиться с одышкой.
– Так, притормози. Успокойся. Сделай глубокий вдох и выкладывай.
– Я дома сидел… а потом стук, и… – Пит пытался разом выпалить все, что рвалось с языка, но вместо связных фраз выходила сплошная тарабарщина.
Он явно спешил… спешил изо всех сил и все еще не отошел от долгой пробежки.
– Прекрати галдеть! – Иворн взял мальчишку за плечи и легонько встряхнул. – Говори медленно, четко и по делу. Ну?
– Я… – Пит сглотнул и прочистил горло. – Я дома сидел. Думал, чего бы поесть. Потом в дверь постучали. Знаете, сильно так постучали! И отец, он схватил меня… он сказал… и я полез…
Паренек снова залепетал, и Иворну пришлось встряхнуть его посильнее.
– Соберись! Кто постучал?
– Не знаю! Отец сказал, чтобы я лез в окно и бежал сюда. Сказал, чтобы я привел вас.
– И это все?
Малец посмотрел на начальника со смесью страха и надежды.
– С папкой же все будет хорошо?
– А как же, – ответил Хонна машинально. – Тетка твоя дома?
– Ну… не знаю. Наверное, – внезапная смена темы сбила мальчонку с толку.
– Хорошо. Беги к ней и не высовывайся. Я разберусь.
– Но я хотел…
– Я разберусь, – жестко оборвал Иворн. – Дуй к тетке. Отец за тобой позже придет.
Проводив Пита тяжелым взором, он витиевато выругался и, кутаясь в плащ, поспешил к дому купца. По-хорошему, следовало взять пару надежных людей для верности, ну или зайти за своим телохранителем, который остался в таверне неподалеку и доедал вторую порцию супа. Однако Иворн не знал, как долго его искал Пит, и только догадывался, что могло статься с Коулом за это время. Каждая впустую потраченная минута могла стоить его человеку жизни.
Пальцы Хонны украдкой скользнули по рукояти длинного кинжала за поясом. Надежное оружие не раз выручало в трудную минуту. Хотелось надеяться, что сейчас он ему не понадобится. Поганое чувство, эта надежда…
3.
Весь путь до дома купца Иворн едва не срывался на бег, а когда наконец добрался – испытал легкий укол разочарования. Двухэтажный особняк, побитый временем и непогодой, хранил невозмутимое спокойствие. Окна целы, дверь как будто тоже. Ни единого следа потасовки или скандала. Хмуро озираясь, глава Городского сыска подошел к двери и прислушался, но за лаем дворового пса в переулке не смог разобрать ничего. Может, Коул просто струхнул? В последнее время он шарахался даже от собственной тени в погожий день. Ну или его давным-давно прирезали.
Иворн сплюнул и стиснул зубы. Неприятный холодок возник в низу живота. Неужели опоздал? Он набрал полные легкие вонючего воздуха, шумно выдохнул и постучал. Ему ответила тишина. Ни тебе гулкой поступи по деревянным половицам, ни ворчливого оклика. Только гнетущее молчание. В переулке за домом продолжала надрываться собака.
