Ставрос молчал. Его, на протяжении всего пути до этого места, не оставляли сомнения. Мужчина думал, правильно ли поступает? Нужно ли, вообще, это делать? Есть ли в этом смысл?
Но каждый раз, когда чаша весов начинала склоняться к решению, ударить по тормозам, остановить автомобиль и отпустить Диану, в памяти всплывал образ беременной Агапи. Желание стать отцом и, снова, ощутить эту радость ожидания малыша, брало верх над всеми сомнениями.
«Я не потеряю еще одного ребенка», — поклялся он себе, вдавив педаль газа в пол.
— Мне сложно говорить об этом, — отозвался, наконец, Ставрос. — Особенно, после всего, что между нами было... — мужчина запнулся. Его взгляд остановился на Диане. Щеки девушки еще были мокрыми от слёз, а руки укрывали, пока плоский, животик. — Наша история, изначально, началось неправильно. Знаю, — он нахмурился, — я поступил с вашей внучкой как последняя свинья и вполне, заслужил вашей ненависти. Вся эта игра, это пари... Мне, правда, очень жаль... Но, когда я узнал, что Диана беременна, когда представил, что скоро стану отцом, мой мир перевернулся. Душа, которая умерла много лет назад, ожила... Я не верил, что, однажды, снова получу такой дар... С тех пор, как погибла моя беременная жена, мне не приходилось чувствовать ничего подобного...
Клер слушала его, не перебивая. Для женщины было большим подвигом согласиться на разговор с ним, но, когда Ставрос начал рассказывать ей историю своей жизни, что-то, внутри нее, ёкнуло. Она, словно, взглянула на этого человека по-другому, увидела в его глазах не только сожаление, но и сильную боль утраты. Такую, что разъедала изнутри ее саму.
— Ты, все время, говоришь о прошлом, — ответила женщина, когда Ставрос, вдруг, замолчал. — Да, я знаю, каково это, когда умирает твой ребенок. Мне пришлось похоронить свою единственную дочь, которую я любила больше собственной жизни. Но, — голос ее оживился, приободрился и наполнился любовью, — у меня осталась внучка. Диана заменила мне мою дочь. Я растила и воспитывала ее с самого рождения. Боль, которую ты причинил ей, я вижу в глазах своей внучки. Даже когда она молчит, пытается выглядеть сильной и счастливой, мне виден каждый шрам на ее сердце. Ты думаешь, что после всего, что произошло между вами, после того, что ты сделал, Диана согласится остаться с тобой? — Клер отрицательно замотала головой. — Я, слишком хорошо, знаю свою девочку. Несмотря на всю свою доброту, Диана не из тех, кто умеет прощать предательства. А то, что ты натворил, я не могу назвать иначе...
— Не повторяйте старых ошибок, — осознав, что другие методы не помогают, Ставрос решил напомнить ей о другой, более старой, но еще очень актуальной, истории. — Вспомните пример своей дочери. Она тоже приняла решение покинуть отца своего ребенка и быть одной. Разве это принесло ей счастье? Она смогла быть сильной? — мужчина увидел странный блеск в глазах своей собеседницы и понял, что идет в правильном направлении. — Я понимаю вашу ненависть к отцу Диане. Но, в отличие от него, я хочу своего ребенка. Хочу видеть, как он растет и развивается. Хочу воспитывать его и быть хорошим отцом. Таким, какого заслуживает каждый ребенок на этой планете. Разве это плохо?
«Если Диана захочет, наш брак может длиться всю жизнь. Мне известно, как важно, чтобы дети росли в полной, здоровой и полноценной семье», — рассуждал он, глядя на то, как на лице Клер одни чувства сменяют другие. Женщина, явно, была в замешательстве. В ней шла борьба. Она не могла определиться.
— Поверьте, — взмолился Ставрос, — я способен стать хорошим отцом и мужем. Конечно, если Диана сама захочет сохранить наш брак. Если же нет, — его голос поник, а глаза уткнулись в пол, — я согласен быть своему ребенку временным папой, который появляется только на праздниках и каникулах... Большего просить не смею... Сейчас, в ваших руках находятся две жизни: моя и моего ребенка, которого я уже люблю больше собственной жизни. Только вам решать, какой будет наша жизнь...
Оставив женщину наедине с мыслями и терзаниями, он отошел немного в сторону. Для него, настоящего грека и мужчины, для которого гордость и честь, всегда, стояли превыше всего, просить или умолять кого-то о чем-либо, было неприемлемым. Но, ради своего ребенка, ради его благополучного будущего, мужчина был готов на все. Если Диана не в состоянии принять его, после всего произошедшего, то в этом ему поможет ее бабушка. Клер Хоггарт, хоть и казалась очень жесткой и боевой женщиной, все же, оставалась представительницей слабого пола. Сентиментальной и эмоциональной, как и все остальные. Именно на этом Ставрос и решил сыграть.
За огромными, от пола до потолка, непробиваемыми окнами раскинулась взлетно-посадочная полоса. Нереальных размеров белоснежные боинги, каждые несколько минут, взлетали или шли на посадку. Эти махины, несмотря на свой внушительный внешний вид, были невероятно хрупкими. Они требовали особого, бережного отношения и знаний, которыми обладают далеко не каждые. То же самое происходило и в жизни. Невозможно быть большим, сильным и непобедимым. У каждого, обязательно, есть слабое место, надавив на которое, можно либо добиться желаемого, либо уничтожить все...
Боковым зрением Ставрос заметил движение рядом с собой. Клер замерла в нерешительности. Она смотрела то на внучку, то на мужчину перед собой, впервые, не зная как поступить. В ее жизни каждый день, каждая прожитая минута были расписаны и предопределены. За все свои прожитые годы, она никогда не сталкивалась с ситуацией, решение которой было таким сложным и неоднозначным.
Принимать решение за внучку, да еще такое, от которого будет зависеть вся ее дальнейшая жизнь? Сделать выбор за нее и заслужить ненависть единственной отдушины в этом мире?
— Я хочу, чтобы ты поклялся, — закрыв на пару секунд глаза, она сделала глубокий вдох и заговорила. Тихо, почти неслышно. — Обещай, что не причинишь моей внучке боли, — слова давались с большим трудом, но Клер не привыкла отступать от намеченного пути. — Не заставишь меня пожалеть об этом разговоре. Поклянись, что станешь для нее не только мужем, но и защитником. Моей девочке, — она с любовью взглянула на внучку, — и так пришлось многое пережить. Не сделай ничего такого, чтобы она страдала из-за тебя...
Поддавшись внезапному порыву обнять эту сильную и мудрую женщину, Ставрос прижал ее к груди. Маленькая, хрупкая Клер утонула в его объятиях.
— Даю слово, — произнёс он, без тени сомнений в голосе, — я сделаю все, чтобы мои жена и ребенок были счастливы...
* * *
Мерное покачивание и шум моря успокаивали и убаюкивали. Приятный шелест ласкал слух и заставлял думать о хорошем.
Диане снилось, что она находится где-то на побережье, вдали от жестокого и злого мира, который отнял у нее все. Просыпаться и возвращаться в реальность, совсем, не хотелось. Одна лишь мысль о том, что это принесет с собой острую, разрывающую на части, боль в сердце, вызывала в ней жалость к себе и свой участи.
Внезапная тряска вывела ее из объятий сна, заставив распахнуть глаза. Сначала, ей показалось, что она еще спит, так как вокруг был странный, незнакомый пейзаж. Шум мотора и шелест, бьющихся о корму, волн не давали ей сосредоточиться. Переодевшись на постели, где она лежала, девушка огляделась по сторонам. Знакомая мебель и интерьер комнаты, в которой она находилась, вызвал в памяти неприятные воспитания.
