Они верят в Бога
Бергсхамра
Отец Тары сидел на диване в гостиной. На журнальном столике — портрет дочери в рамке: девушка улыбается в желтом свете чайной свечки. На отце были те же пижамные штаны, что и в прошлый раз.
Когда полицейские были здесь в первый раз, на диване лежала подушка в красных цветочках а-ля семидесятые.
Сейчас подушка помещалась в пронумерованном пластиковом пакете.
На кухне прокурор допрашивал мать Тары. Сначала допрос вел полицейский, но как только судмедэксперт закончил вскрытие, к делу подключился прокурор.
Это обычная практика, если преступление объявляется тяжким, и у прокурора имелся десятилетний опыт как раз таких случаев. Но привыкнуть он так и не смог.
Прокурор говорил на том же языке, что и мать погибшей девочки, потому что от его родного города до города, который родителям Тары пришлось покинуть молодыми, было два часа на машине.
Они верят в Бога.
Он — нет.
Мать девочки сидела с прямой спиной, но лицо у нее опухло от слез.
— На вопрос полицейских вы ответили, что не знаете никого в шестиэтажном доме, с крыши которого спрыгнула Тара.
— Нет, я этого не говорила.
Прокурор полистал полицейский отчет.
— По нашим сведениям, говорили.
— Наверное, я перепутала дома, — сказала мать, не глядя на отчет.
Когда полиция рано утром обходила жильцов того самого шестиэтажного дома, в одной квартире им открыла женщина, за ноги которой цеплялись двое малышей. Она сказала, что в квартире над ней о чем-то громко спорили двое или трое мужчин. Хотя она не поняла, о чем шел спор.
— Здесь ясно сказано, что в этом доме живет один из дядей Тары. — Прокурор указал на протокол допроса. — Старший брат вашего мужа. Он проживает на пятом этаже, и у нас есть сведения, что из его квартиры вчера поздно вечером доносились возбужденные голоса.
— Я не знаю, кто там спорил и о чем.
— О том, что Тара навлекла позор на семью? — предположил прокурор.
— Я не знаю.
Они посидели молча, думая об одном и том же. У прокурора возникло чувство, что женщина беззвучно просит прощения. Но рука, протянутая к прокурору, была неосязаемой, и он не мог пожать ее.
Наконец прокурор нарушил молчание неизбежным вопросом:
— Почему вы с мужем не избавились от подушки? Экспертиза установила, что в глотке и дыхательных путях остались перья и волокна ткани.
Вот, спина согнулась, подумал прокурор, когда мама Тары тяжело ссутулилась.
— Моя дочь умерла.
Прокурор кивнул и, словно чтобы дать понять, что видит ее ложь, продолжил:
— Рассказывайте правду. Вы написали прощальную записку до того, как Тару задушили, или уже после?
Как двигаются “мужики за сорок”?
Квартал Крунуберг
Тара была первым трупом Ирсы Хельгадоттир. Коллеги обсуждали “девушек с балкона”.
В Швеции за год набирается около десяти случаев, когда люди прыгают или падают с балкона, или же их с балконов сталкивают. Чаще всего они погибают, но иногда их сбрасывают с балкона уже мертвыми.
А Тару сбросили с крыши.
Ее отец и двое его братьев решили, что если сбросить тело с террасы на крыше шестиэтажного дома, то меньше риск, что их раскроют.
Ирса отпила кофе. Шварц удостоверился, что она ничего не упустила, заполняя отчеты и рапорты.
— Прекрасно. Все изложено точно и по порядку. Я бы сам так написал.
Ложь, которую выдали полицейским родители Тары, оказалась не устойчивее карточного домика. Раскололся младший брат отца. Допрос записывали. Ирса надела наушники, нажала кнопку и стала слушать.
