— Тшш, — прошипел и впился в мои губы, глотая мои крики с упоением.
Всё было настолько порочно: в прихожей, у стены, под тусклым светом, что шёл из гостиной. Два переплетённых тела, что стали одним целым.
Мы двигались друг другу навстречу, целовались и ласкали, не в силах насытиться. Кровь кипела в венах, к лицу прилипли мокрые волосы, спина неприятно зудела от трения со стеной. Но всё это мелочи по сравнению с той эйфорией, что окутала нас, словно кокон.
Низ живота скрутило в тугой узел, что затянулся и взорвался, распыляя меня на миллион осколков. Тело билось в судорогах, как при лихорадке. Рвущийся из горла крик Олег заглушил своими губами, впитал его в себя. Пару резких толчков, мощное тело напряглось под моими ладонями, и Олег наполнил меня своим семенем.
Он опустил голову на моё плечо и тяжело дышал, я гладила его по мокрой спине, к которой рубашка прилипла и впитала всю влажность.
— Больше ты от меня не убежишь, Птичка, — поднял голову и посмотрел в мои глаза. — Ты поняла? — стиснул мой подбородок двумя пальцами.
В этот момент я не чувствовала себя униженной или испуганной. Я понимала, что эти слова были сказаны не в плохом тоне. Это было его желание, и мне только доказывало, что я ему дорога. Не как мать его ребёнка, а как женщина, которую не хочется отпускать от себя.
— Поняла, — шепнула я, и он прилип к моим губам в сладком и напористом поцелуе.
— Почему Птичка? — спросила, когда мы лежали в кровати после совместного душа, где мы ещё раз отдались во власть порока.
— Ты была в клетке в тот вечер, — он гладил меня по обнажённой спине, вызывая мурашки на коже.
Меня пробрал холод от нежеланных воспоминаний о вечере, о клубе, о том, что мне пришлось пережить, и на что я пошла ради своих близких.
— Почему не сказала сразу всё? — я заглотила подступающий ком в горле.
Если я скажу правду, он разозлится, но врать не хочу. Портить отношения, что только налаживаются, будет очень глупо.
— Я тебе не доверяла, в какой-то момент вообще думала, что ты с Вадимом заодно, — его пальцы зарылись в мои волосы, он намотал их на свой кулак и запрокинул мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.
— С чего такие выводы? — процедил он сквозь зубы.
— Ты купил меня, чтоб Вадим сохранил жизнь моему брату, — тихо прошептала я.
— Какая же ты глупая, Птичка, — укусил за нижнюю губу и оттянул.
Мы ещё долго говорили, открывались друг другу и рушили остатки каменной стены между нами.
Я и вправду дура, но в те моменты я не могла никому доверять.
Следующие недели мы провели в гармонии. Дни, полные счастья и неверия, что это происходит со мной. Что мы стали почти семьёй. У моей …у нашей дочери есть мама и папа, которые её любят больше всего на этом свете.
Миша вышел из больницы, восстановился на работе и обещал больше не лезть в проблемы. Я краем уха услышала, что между ним и Олегом произошёл разговор, но никто из них не хотел об этом говорить. Всё было так хорошо …и это пугало. Я нехотя ждала, когда меня мокнут головой в грязь и скажут, что я всего этого не заслужила. Что это сон, я скоро проснусь, и всё исчезнет.
Несмотря на глупые мысли и плохое предчувствие, ничего не происходило. Каждый день проходил в тишине. Олег приезжал и возил нас в город. Накупил Мии кучу вещей и игрушек, подарил мне цепочку с кулоном в виде птицы. Видимо, я навсегда останусь «Птичкой». Его птичкой.
В один из таких дней, когда мы сидели в детском кафе, Олег сказал то, что я не ожидала услышать. Вопрос, на который я не была готова ответить.
70
Олег
Я как-то говорил, что хороших девушек нет. Что они — вымирающий вид. Это не так. Они ещё есть. По крайней мере, две точно. Моя дочь и её мама.
Последние недели они всегда рядом, я будто ожил. Пересмотрел свою жизнь, понял, что важнее их нет ничего.
— Я думаю, вам пора переехать ко мне, — сказал я, когда мы сидели в кафе и смотрели, как наша дочь играет с другими детьми.
Я уже купил дом за городом. Я прекрасно помню нотки грусти в голосе Дамиры, когда она сказала, что в квартире особо не побегаешь. Да и ребёнку полезнее расти на свежем воздухе.
— Зачем? — Дамира округлила глаза до размера теннисных мячей.
— А почему нет? — она смотрела на детей, на чашку кофе, на посетителей, только не на меня.
— Думаю, не стоит так торопить события, — нервно крутила кружку в руках.
— Мы достаточно времени потеряли. В чём проблема? — прищурил глаза и внимательно смотрел на неё.
— Ни в чём, просто…
— Мне казалось, у нас всё нормально, — перебил я её резким тоном. — Что опять в твоей голове?
Мы уже несколько недель спим и проводим почти всё время вместе. Не вижу причин для её отказа.
— Ничего. Нам и так хорошо, какая разница, где мы жить будем, — осторожно и неуверенным голосом ответила она.
— Нет, Дамира! Разница большая, — я уже начал кипеть от злости. — Раз всё хорошо, так какого чёрта ты сопротивляешься? — на нас уже начали коситься, и я поспешил уйти.
— Мия, — позвал дочь, и она повернулась ко мне. — Иди к папе, — она что-то сказала детям, с которыми играла, и направилась в сторону нашего стола.
— Идём, — кивнул Дамире на выход и взял Мию на руки.
— Уже уходим? — грустно спросил ребёнок.
— Да, милая. Нам пора, — метнул злой взгляд в Дамиру, и она встала, наконец, со стула и пошла за нами.
— Куда едем? — спросила она, когда я свернул в другую сторону.
— Покажу кое-что, — не та она женщина, что поведётся на дорогой дом, но попробовать стоит.
Никто больше не заговорил, если бы не дочь, что мило беседовала с игрушкой на заднем сидении, так и ехали бы в мёртвой тишине. Добравшись до нового дома, открыл ворота с помощью пульта и заехал на территорию.
— Качели! — радостно взвизгнула Мия.
Да! Я всё приготовил. Абсолютно всё, до мелочей. Осталось только въехать и радоваться жизни.
В Лондон я не вернусь, там есть проверенный человек, что очень хорошо справляется с делами фирмы, как, собственно, и до этого. Я там появлялся для галочки. А теперь мне тем более нечего там делать. Там меня никто не ждёт.
Вышел из машины и выпустил Мию на лужайку. Она тут же побежала к приспособлениям, что я заказал специально для неё. Можно целый детский сад тут развлекать.
Дамира смотрела по сторонам, и, несмотря на то, что она молчала, я видел восхищение в её глазах.
— Осмотрим дом? — спросил её, и она кивнула молча.
Дочь первая по ступенькам побежала и остановилась у двери. Я открыл и пропустил их в дом. Показал все комнаты, особо задержались в детской.
