Это действовало на нервы и пугало. И какой-то части Мары хотелось снова стать броненосцем. Но новый внутренний голос, который звучал подозрительно знакомым баритоном, предлагал расслабиться и получать удовольствие.
К концу занятия Мара запуталась окончательно. Она не перестала считать Данифа самовлюбленным павлином, но видела, как он помогает другим. Уверенность в себе бывает чрезмерной, и все равно нужна, как вода. Ясно, что можно выпить сразу литров десять и лопнуть, забрызгав стены. Но если не пить вообще, превратишься в пустынную колючку. И Даниф безошибочно определял, кому нужен эксперимент по поднятию самооценки. Например, Сару Уортингтон профессор игнорировал, а вот Иду буквально за шкирку выволок к доске. И Мара обомлела, увидев, каким безмятежным и улыбчивым стало лицо голландки-гота после мастерских нашептываний. Да-да! Ида – улыбалась! А этого не видел никто с того самого дня, как юная мисс ван дер Вауде ступила на землю Линдхольма. И инфернальный смех после сомнительных розыгрышей – не в счет.
Глядя на новую Иду, которой только венка из ромашек не хватало, Мара усиленно пыталась понять: или она стала жертвой гипноза и ничего не понимает в людях, или Даниф ну никак не мог быть хладнокровным убийцей. Да, он работал в спецслужбах, но убивать? Профессор казался слишком поверхностным для человека со скрытыми мотивами. Хотя... Стоило признать: она совершенно не разбиралась в людях.
Терзая себя вечным вопросом «он или не он», сразу после уроков Мара направилась в библиотеку. С таким усердием взвешивала домыслы и факты, что забыла про новый облик. И даже не обратила внимания, когда, столкнувшись случайно с каким-то старшекурсником на лестнице, услышала загадочное «приве-е-ет», вместо «смотри, куда прешь».
Вся команда была уже в сборе: Нанду и Джо сидели за столом в дальнем углу библиотеки, пока Брин что-то яростно чертила на белой доске, поскрипывая маркером. Доску повернули тыльной стороной к миру, поэтому разглядеть художества было невозможно.
– Я накидала варианты, – пробормотала Брин, не отрываясь от своего занятия. – Кое-что пришлось зашифровать, так что садись, объясню. Кстати, я навела справки насчет Хуссейна Данифа, и тебе будет любопытно это услышать.
– У него волчанка? – не сдержалась Мара.
Но шутке почему-то никто не засмеялся. Даже Нанду.
– Да ладно! – она плюхнулась на стул и бросила сумку рядом. – Ну, как у Хауса! Аутоиммунное или гранулематоз… Смешно же!
– Не смешно! – бросила Брин через плечо, выводя какие-то стрелки на доске. – Во-первых, потому что у перевертышей в принципе не бывает волчанки и других аутоиммунных заболеваний. Потому что иммунитет у нас устроен совершенно иначе, или при каждой трансформации начиналось бы отторжение чужеродного белка. Во-вторых, гранулематоз это и есть…
– Что ты сделала?! – перебил Нанду, и Мара тут же вспомнила про опыты Данифа.
– Я? – рассеянно переспросила Брин, обернулась и застыла. – Что это, Мара?
– А что? – новоиспеченная красотка с вызовом вскинула бровь. – Не нравится?
– Ты какая-то… не такая, – Джо встал. – А ты точно Мара?
– Слушайте, а правда… – спохватилась Брин и принялась судорожно разворачивать доску. – Она бы не запомнила слово «гранулематоз»!
– Да вы чего?! – Мара сделала глаза разбуженного филина. – Это я! И я никому не скажу, что Брин заказала в интернете новую пижамку для мистера Морковки!
– Тише! – тут же зашипела исландка. – Допустим, это и правда ты. Но что с твоим лицом? Зачем ты убрала ожоги? Я не в том смысле, что это красиво, но ты же сама говорила: они часть тебя…
– Спокойно, – Мара откинулась на спинку стула с видом великосветской дамы. – Это был просто урок у Данифа. У него совсем другой подход! Смеартон нервнокурит!
– Смеартон разве курит? – удивилась Брин.
– Да нет! Так говорят по-русски. Короче, Даниф считает, что трансформации должны быть в кайф.
И Мара рассказала друзьям, как прошло занятие, чем вызвала неловкую паузу. Брин и Джо переглядывались, будто практикуясь в телепатии, Нанду хмурился.
– Мне это не нравится, – буркнул он, наконец.
– Что за… – Мара возмущенно открыла рот, но Брин замотала головой.
– Нет-нет, я с ним согласна. Я читала про техники гипноза, и есть мнения, что они разрушают личность.
– Что за глупости! – фыркнула Мара. – Обычная частичная трансформация. Зато у меня настроение хорошее, и внутри все… Не знаю, как объяснить… Как будто паришь над островом…
– Верни, как было, – вмешался Джо, и Маре стало до жути обидно.
Нет бы кто порадовался за нее! Не каждый день она могла похвастаться успехами и уж точно никогда не напрашивалась на комплименты. Неужели так сложно? Человек всего-то хорошо выглядит, а они «верни, как было», «это опасно»… Зануды! Самые настоящие! Летние, что с них взять.
– Это мое задание, – Мара поджала новые красивые губы. – Ходить так до вечера и посмотреть на реакцию организма.
– И давно ты выполняешь все задания? – прищурился Нанду.
– Какие хочу, такие и выполняю. Так что там с Данифом? Мне, конечно, не кажется, что он тянет на убийцу. Но это так, первое впечатление… – Мара спешно перевела тему и сделала вид, что не замечает укоризненных и настороженных взглядов.
Брин услышала главное: интерес к своим находкам, и, как заяц, напичканный батарейками, принялась залпами выдавать информацию.
– Я попросила папу. Папа, конечно, работает в совсем другом департаменте, но у него есть знакомые… Вообще нет. Начну с другого. Мама училась на четвертом курсе, когда Даниф только поступил. Она смутно его помнит и говорит, что это был нудный и невзрачный заучка. Увлекался компьютерами, торчал один. Его называли Da-nifty[4], потому что якобы от него плохо пахло. Мама уже не помнит, правда это или нет, но как-то повелось. Представили себе? – Брин сделала паузу для барабанной дроби. – А теперь то, что узнал папа. У папы есть друг, и у друга друг… В общем, они выяснили, что Даниф работал в спецслужбах.
– Он это и сам рассказал… – начала было Мара.
– Не перебивай! Да, он работал в спецслужбах, но не агентом. А знаете, где? В техническом отделе. Занимался компьютерами, системами слежения и так далее. Понимаешь, к чему я?
– То есть, он наврал?
– Да нет же! Это он мог охотиться за компьютером Густава! И ему ничего не стоило устроить взрыв. А камера слежения?..
– А я еще думала, как бывший агент мог так легко попасться шведской полиции? – протянула Мара. – Ты уверена, что nifty – это вонючий? Может, все-таки элегантный, он же вон, какой…
– Нет, мама точно сказала. И если его обижали, у него появились комплексы, ненависть к людям… Из таких забитых и получаются первосортные убийцы! – Брин сжала маркер. – И я думаю, надо идти к Кошкиной.
