—С вами очень интересно общаться, Вера Алексеевна, но…
—А во-вторых, если вы так настроены, не будем отнимать время друг у друга. Я и без вашей помощи найду убийцу, только не так скоро.
— Но я, ей-богу, не понимаю, чем вы можете быть нам полезны… Найдете убийцу? Хм, вы не имеете права вмешиваться в следствие. У вас же нет лицензии на частный сыск?
«Хорошо же, — подумала Вера. — Хочешь убедиться в моей дееспособности? Ну, я тебе сейчас устрою!»
—У меня есть кое-что получше. Развеем ваши сомнения…
Она поудобнее уселась в кресле за приставным столиком, сосредоточилась, на несколько секунд ушла в себя, вбирая внешний мир, запахи и ассоциации, точно процеживая их сквозь плотное внутреннее сито. Свежесть восприятия радовала ее — наверное, «ощущалка» заработала еще сильнее после недолгого отсутствия. Открыла глаза и посмотрела на полковника озорным взглядом школьницы, подложившей кнопку на стул нелюбимому учителю математики.
— Орест Иванович, вы ведь знаете, что мы до сегодняшнего дня были незнакомы. И единственный человек, который знает нас обоих, — это Сердюк. Так?
—Ну, так, — без всякого интереса подтвердил полковник. Он не понимал, какую игру затеяла эта странная приезжая с темно-синими лукавыми глазами.
—В таком случае я постараюсь открыть вам неизвестные страницы жизни полковника Бабия. У вас, Орест Иванович, есть слабость. И эта слабость — женщины.
—Тоже мне, великая тайна! Все знают, что я состою в партии любителей женщин.
— Но зато никто не знает, как именно вы охмуряете слабый пол.
В кабинете начальника стало тихо. Бабий изучал безмятежное лицо докторши, но оно оставалось непроницаемым для его строгого милицейского взгляда. А Лученко находилась в том особом состоянии куража, когда была совершенно уверена, что каждое ее слово ложится как идеальный выстрел — точно в цель.
— Ваша слабость имеет специфический парфюмерный характер. Вы, Орест Иванович, разработали целую стратегию охмурения слабого пола. Практически мало кто из женщин вашего круга может устоять перед такими знаками внимания. В доперестроечный период всевозможные дамы вашего сердца, Орест Иванович, как дети, радовались отечественной «Красной Москве», польскому яичному шампуню в красивой бутылке и болгарскому розовому маслу. Тогда вы были еще студентом юрфака, после — простым опером. Но уже и в эти нищие социалистические годы вы правильно рассчитали, что путь к сердцу женщины… или скажем так — некоторых женщин — лежит через парфюмерию и косметику. Когда рухнул железный занавес и открылись границы, на прилавках кооператоров появились подозрительные пузыречки с монограммой в виде двойного «С», но вы не бросились их покупать. Постепенно набираясь управленческого опыта вместе с опытом по женской части, вы поняли: даже самую стойкую твердыню целомудрия можно сокрушить, если дарить не просто духи и косметику, а легенду. Миф о «Шанель № 5» был так же стоек, как их аромат. Помните комедию «Бриллиантовая рука»? Там капитан милиции проявляет недюжинные знания о парфюмерных изысках «загнивающего» Запада. Страж порядка обнюхивает визитную карточку сексапильной блондинки и произносит: «Шанель № 5». Этот эпизод вам ничего не напоминает?
—Черт побери! — крякнул Бабий. Она его таки поразила, эта докторша-киевлянка.
— С тех пор и до недавнего времени, — невозмутимо продолжала Лученко, — «Шанель № 5» и другие ароматы- бренды стали для вас особой внутренней валютой в налаживании теплых отношений с женщинами. Вы, господин полковник, оказались одним из первых мужчин, осознавших всемогущество знаменитого аромата. Сделав милой даме подарок в виде дорогого флакона парижских духов, вы, Орест Иванович, не забываете к месту рассказать о привычке Мэрилин Монро заменять пижаму пятью капельками «Шанель № 5». В большинстве случаев это срабатывает.
— Матка боска! Но откуда?! Как? — вскочил милиционер. Он невольно поближе подошел к креслу, где сидит чудо природы по имени Вера Лученко. — Сознайтесь, кто-то из моих дам слил вам информацию!
— Орест Иванович, не выдумывайте! — расхохоталась гостья.
—Но тогда объясните, откуда?..
— Отсюда. И отсюда. — Она указала пальцем на голову и прикоснулась к прямому носику.
— Нет. Это невозможно, — не мог прийти в себя Бабий. Вот так, на ровном месте, отгадать потаенные моменты его интимных отношений с женщинами? Так просто не бывает!
Полковник беспокойно вглядывался в посетительницу.
— Успокойтесь, господин полковник! Я всего лишь продемонстрировала вам работу своей интуиции и подсознания. Для эффективности нашего дальнейшего сотрудничества.
— Интуиция… У меня она тоже есть, как у каждого, кто посвятил свою жизнь правоохранительным органам, — назидательно и с невольным пафосом заметил Бабий. — Но такие точные сведения… Не верится!
Лученко вздохнула и прочитала полковнику краткую лекцию. О том, что давно уже был поставлен такой опыт. Одному известному за границей медиуму, знаменитому физиономисту, предложили рассмотреть полсотни стандартных полицейских фотографий. На снимках были разного рода преступники, подследственные и подозреваемые. Отобрали для эксперимента специально нейтральные лица, без специфического «бандитского» выражения. Физиономист определял после недолгого разглядывания, виновен человек или нет. Он отгадал в 48 случаях из 50-ти. Объяснить, почему и как он это делает, — не мог… Мало того: потом оказалось, что в не- отгаданных двух случаях люди совершили не то преступление, в котором их обвиняли, а другое.
Рассказала Вера и о том, что интуиция — это безотчетная работа подсознания. Она является сознанию готовым результатом и не объясняет сама себя. Однако кое-что в данном случае объяснить можно. Жизнь и характер отражается на лице, все комплексы и муки, все тайные мысли в виде привычных складок и морщин записаны, и внимательный глаз может их точно прочитать.
Да, она знает, что у Ореста Ивановича тоже есть интуиция. Но она ведь многослойная и разноуровневая: у врача одна интуиция, у милиционера — другая, у водителя автомобиля или летчика — третья. Даже чтобы вкусное блюдо приготовить, нужен свой дар и своя интуиция. А еще существует предвидение — это сложная сцепка интуиции и инстинкта самосохранения. У многих есть знакомые, которые благодаря такому чутью чудом избегали смертельных опасностей: в последний миг отказывались сесть на самолет, который потом разбивался, или не ехали в те места, где происходило стихийное бедствие. Ангел-хранитель? Кто знает… У нее, у Лученко, тоже был один такой знакомый везунчик. Но он, правда, недолго прожил, умер от болезни сердца, избежать которой оказалось невозможно…
С любопытством слушавший полковник поинтересовался:
—А можно развивать интуицию? Как-то усилить, например, наш милицейский «нюх»?
— Обычно все, и интуитивные способности также, усиливаются, когда человек попадает в экстремальную ситуацию и учится в ней выживать. При сильных физических и моральных нагрузках, во время болезней и увечий человек может внезапно прорваться на другой уровень восприятия… Но не всегда. То, что принимается за интуитивное озарение, часто оказывается просто бредом. А вообще есть разные техники, типа временного ограничения своих возможностей, но это для редких энтузиастов. Я же обычно советую: поменьше болтать и соответственно побольше думать. Хотя бы вначале — думать, размышлять, а уж потом включать язык… Ладно. Теперь я могу поговорить с Кармен Ветровой? — спросила Лученко деловым тоном.
