Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
Мужчины с трудом сдерживали улыбки, но свирепый взгляд нанимателя в зародыше подавил в них всякую мысль о веселье.
– Нет, не… нет. – Хозяин цеха побагровел аж до лысой макушки. – Рабочие должны работать, а не устраивать дебаты о короне и чесать языки друг с другом.
– Галатия всегда ратовала за свободу слова и независимость печати, – задумчиво произнесла я. – Мне кажется, право носить подобные головные уборы – неотъемлемая часть проводимой ею политики.
– Все может быть, – ответил он со сдержанной вежливостью. – Однако же у вас нет своего дела, и вы не знаете, как вести бизнес.
– У меня оно было, – выпалила я, не в силах сдержаться.
Рабочие в красных колпаках с любопытством прислушивались к нашему разговору, гадая, чем все закончится.
– И сегодня – пусть и не в самое подходящее время – я хочу, чтобы вы перестали бояться подобного… проявления чувств.
Это же просто смешно – бояться каких-то красных колпаков после мятежа Средизимья, после Пьорда, после всего, что мне пришлось пережить.
– Докажите, что вас не так-то просто запугать, – посоветовала я хозяину, а затем обратилась к рабочим: – Почему вы до сих пор не расстаетесь с этими колпаками? В Галатии их носят в честь победы, но вы выглядите не очень-то радостными.
Стоявший посередине рабочий, тот самый, который первым надел колпак, подзуживаемый товарищами, нерешительно выступил вперед.
– Да нам тут пока праздновать особо нечего, – сказал он. – Вести о реформах прошли и у нас, но ничего не изменилось.
– Такие дела с кондачка не решаются, – тотчас же встрял хозяин цеха. – Неразумно…
– А что должно было измениться? – прервала его я. – Мы прочли ваши послания в бутылках.
– Тогда вы почти все знаете. Два дня спустя после того, как нам сообщили о реформах, лорд города обложил новым налогом торговцев рыбой и тех, кто торгует вразнос. Но если верить «Биллю о реформе», без одобрения выборного комитета не должно быть никаких новых налогов.
– Все верно, – подтвердила я.
– И дату выборов так и не назначили.
– Понятно.
– Мы знаем, что произошло в Средизимье – мы памфлеты как читали, так и продолжаем читать. Парни из Галатии правы: если реформ не последует, случится то, что они и предсказывают.
Я огляделась, впервые с тех пор, как заговорила с рабочими. Рыбацкий цех притих, все смотрели на нас. Напряженные фигуры солдат выражали недовольство подобным оборотом событий, но я чувствовала – от этих людей нам нечего ждать беды. Молчаливая толпа намного опаснее – это я знала не понаслышке, но рабочие, маячившие в полутьме цеха, не собирались угрожать нам с Аннетт. Они воспринимали нас как призрачную надежду, как доверенных лиц короля, к устам которых он склоняет свой слух.
Необходимо было как-то поддержать их, защитить их права, не вызвав при этом бурю в баке соленой воды.
– Ваши просьбы не останутся без внимания, – начала я, прекрасно понимая, как жалки мои слова. – Вы правы, реформы должны начаться безотлагательно.
Я отделалась общими словами, не желая вдаваться в юридические тонкости законных уложений, касающихся реформ: не будучи глубоко осведомленной в подобных вопросах, я не могла с уверенностью заявить, действительно ли новый налог и отсрочка выборов неправомерны или они всего-навсего чуть-чуть противоречат духу закона.
– Принц Вестланда так же, как и вы, удручен тем, что реформы откладываются.
Похоже, они приободрились, хотя червь сомнения продолжал разъедать их души. И не мне было их в том винить – я не обладала никакими полномочиями говорить с ними, я могла только надеяться, что Теодор в эту самую минуту обсуждает с главой города и городскими вельможами сроки проведения реформ.
– Как ваше имя? – спросила я у работника, выступившего трибуном от лица своих товарищей.
– Байрон Бордер. – Он залился краской от смущения. – Мисс… Мэм… Ваша светлость…
Побледнев так, что веснушки на его лице засияли, словно пятнышки-узоры на светлой ткани, он отвесил нам с Аннетт поклон.
– Я признательна вам за беседу, мистер Бордер, – я натянуто улыбнулась.
Бордер поколебался секунду и снова заговорил:
– Если позволите… Одни и те же вести приходят с разных концов южной Галатии… – Он запнулся, но товарищи подбодрили его. – Красные колпаки есть в каждом городе, каждой провинции. Мы обмениваемся письмами – по правде говоря, везде, и в городах, и в селах, найдется парочка парней, которые вполне умеют читать и писать.
– И?
Я и представить себе не могла, что люди в деревнях и селах не только организовывались, но и поддерживали связь друг с другом. Если они способны на такое, то каким станет их следующий шаг?
– Во всех рыбацких городках творится одно и то же. А в сельскохозяйственных районах и того хуже. Дворяне бойкотируют требования организовать выборы в региональные комитеты, а некоторые даже не платят работникам жалованья. – Бордер переступил с ноги на ногу – взваленная на него ноша оратора оказалась слишком тяжела для его могучих плеч. – Мы не хотим мутить воду, ваша светлость, но, если что, отплатим той же монетой.
– Я не «ваша светлость», – улыбнулась я, и он одарил меня робкой улыбкой.
Я кивнула, запоминая сказанное, но не зная, что им ответить, что пообещать, как обнадежить. Мы в столице и понятия ни о чем не имели: слишком медленно новости кочевали от бунтующего юга к северу, но я уже начала догадываться, что дела обстоят хуже некуда. Свора вельмож, предводительствующих в Галатии, конечно, сообщалась со своими приспешниками и соседями-дворянами, жившими неподалеку от их родовых гнезд, однако они не делились полученной информацией со сторонниками «Билля о реформе». Возможно, люди на улицах Галатии были намного более осведомленными, чем Теодор.
– Благодарю вас, – сказала я Бордеру. – Чрезвычайно познавательная встреча. Если вас будет что-то беспокоить, я…
Я замялась. Что мне ему предложить? Кто я такая в структуре власти? Официальная сопровождающая, возможно, будущая жена… И все же я подниму голос во имя своего народа.
– Напишите мне.
22
Дальнейшее плавание проходило спокойно. Мы ненадолго останавливались еще в двух портовых городах, где нас сдержанно приветствовали жители в красных колпаках, а Теодор с Мерхевеном сходили на берег, чтобы встретиться с местной знатью. Теодор решительно брал быка за рога и вместо того, чтобы обмениваться любезностями и рассуждениями о важности южных регионов, которые местные дворяне и в глаза не видели, сразу переходил к делу, доискиваясь до причин проволочек с проведением реформ. Окрестные вельможи уверяли, что никаких проволочек нет и в помине, но суровые лица хранящих молчание жителей говорили об обратном.
Немного изменилась и наша с Аннетт жизнь – в нее вошла леди Мерхевен и настоятельно потребовала соблюдения всех формальностей корабельного ужина, которыми мы с Теодором и Аннетт пренебрегали, предпочитая лакомиться копчеными колбасками и фруктами, извлеченными из тарелок и корзинок, прямо на палубе, а не в кают-компании.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
