Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Бет сделала глоток. Она действительно никогда раньше не пробовала алкоголь, но пиво оказалось именно таким, каким ей представлялось, как будто она всегда знала, что за вкус у него должен быть. Постаралась не морщиться от горечи и выпила почти полбокала. Миссис Уитли долила ей остаток из банки. Бет сделала еще один большой глоток. Горло слегка щипало, зато в животе уже растекалось тепло, щеки горели, будто она раскраснелась от стыда. Бет допила все, что было в бокале.
– Боже мой, – сказала миссис Уитли, – не надо так быстро.
– Можно мне еще? – спросила Бет. Она думала о Таунсе, о том, как он улыбнулся и взял ее за руку, когда они закончили игру и она встала из-за стола, собравшись уходить. От того короткого прикосновения у нее вспыхнули щеки, как сейчас от пива. Она выиграла у него семь молниеносных партий. Бет сжала бокал покрепче – на миг захотелось бросить его об пол изо всех сил и смотреть, как разлетаются осколки. Вместо этого она встала, взяла с комода еще одну банку пива и открыла ее, подцепив пальцем кольцо.
– Послушай, тебе нельзя столько… – начала миссис Уитли, но Бет уже наливала пиво в бокал. – Что ж, раз уж такое дело, принеси мне тоже. Я только боюсь, как бы тебе не стало плохо…
Бет ударилась плечом о дверной косяк, когда влетела в ванную, и едва успела склониться над унитазом. В носоглотке ужасно жгло от рвоты. Когда содержимое желудка закончилось, она села рядом с унитазом и разревелась. Но даже пока она плакала, на краю сознания маячила мысль о новом открытии, сделанном благодаря этим трем банкам пива, – открытии настолько же важном, как и то, в приюте, когда она, восьмилетняя, накопила зеленые таблетки и проглотила их все сразу. Только вот блаженного морока, который приносили таблетки, приходилось ждать слишком долго, напряжение медленно покидало тело. Пиво дало тот же эффект почти мгновенно.
– Больше никакого алкоголя, солнышко, – сказала миссис Уитли, как только Бет вернулась в спальню. – Ни капельки до восемнадцати.
* * *
В бальном зале отеля были расставлены столы для семидесяти шахматистов; первую партию Бет играла за доской номер девять против субтильного джентльмена из Оклахомы и разгромила его, как во сне, за пару дюжин ходов. После обеда, за доской номер четыре, она стремительно сломила оборону серьезного молодого человека из Нью-Йорка, который разыграл королевский гамбит и пожертвовал слона, как Пол Морфи в одной из партий.
Бенни Уоттсу было лет двадцать пять, но выглядел он ровесником Бет и ростом оказался не выше. Уоттс то и дело попадался ей на глаза во время турнира; он начал состязание за доской номер один, за ней и остался. Знатоки называли его лучшим американским шахматистом со времен Морфи. Однажды Бет очутилась рядом с ним в очереди к автомату с «кока-колой», но они не обменялись ни словом. Уоттс тогда болтал с другим участником турнира и много улыбался; они дружески спорили о достоинствах и недостатках славянской защиты. Бет изучила этот дебют пару дней назад, и у нее было что сказать, но она молча взяла стакан с колой и ушла. Когда она слушала спор двух шахматистов, у нее появилось знакомое неприятное чувство, намекавшее, что шахматный мир принадлежит мужчинам, а она здесь чужая. Это чувство ей очень не нравилось.
Уоттс ходил в белой рубашке с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Лицо у него было веселое и одновременно лукавое; с копной соломенных волос он выглядел как типичный американец, как Гекльберри Финн, но в глазах таилось что-то не вызывавшее доверия. Его тоже в свое время называли вундеркиндом и вкупе с титулом чемпиона Соединенных Штатов это внушало Бет тревогу. Она помнила книгу об Уоттсе и запись одной его партии, сыгранной вничью с Борстманном в Копенгагене, в 1948 году. Это означало, что Бенни в то время было восемь лет – как раз тот возраст, когда сама она училась играть в шахматы с мистером Шейбелом в подвале приюта. В середине той книжки была фотография тринадцатилетнего Уоттса – он стоял с торжественным видом напротив ряда столов, за которыми сидели курсанты в униформе Военно-морской академии. Это было в Аннаполисе, Уоттс играл против команды шахматистов из двадцати трех человек и не сдал ни одной партии.
Когда Бет вернулась к автомату с пустым стаканом, Бенни Уоттс все еще стоял там.
– Эй, – дружелюбно окликнул он, – ты ведь Бет Хармон?
Она положила пустой стакан в поддон.
– Да.
– Я читал статью о тебе в журнале «Жизнь». Партия, которую там опубликовали, очень даже ничего.
Он имел в виду партию, которую Бет сыграла с Белтиком.
– Спасибо, – сказала она.
– Я Бенни Уоттс.
– Я знаю.
– Тебе тогда не надо было делать рокировку, – улыбнулся он.
Бет взглянула с удивлением:
– Мне нужно было вывести ладью.
– Ты могла потерять королевскую пешку.
Бет не совсем поняла, о чем он говорит. Она отлично помнила ту игру, прокручивала ее раньше в голове несколько раз и не нашла никаких промахов. Неужели он выучил наизусть описание из «Жизни» и увидел там слабое место? Или просто выпендривается? Бет быстро нарисовала в голове позицию после рокировки; положение королевской пешки выглядело вполне надежным.
– Я так не думаю.
– Он мог пойти слоном на B-5, и тогда тебе пришлось бы разрывать связку.
– Погоди-ка… – начала Бет.
– Не могу, – развел руками Бенни. – Мне нужно доиграть отложенную партию. А ты расставь фигуры и обдумай это. Твоей главной проблемой был его ферзевый конь.
Бет внезапно разозлилась:
– Мне не нужно расставлять фигуры, чтобы это обдумать.
– Ну, как знаешь, – сказал Уоттс и удалился.
Когда он исчез из виду, Бет все еще стояла у автомата с колой, проигрывая ту партию в голове, – и наконец до нее дошло. Рядом на столике лежала лишняя турнирная доска; Бет расставила фигуры в положении до рокировки, чтобы удостовериться окончательно. Но главное доказательство у нее уже было – в животе скрутился тугой узел. Белтик мог сделать связку, и тогда его ферзевый конь стал бы смертельной угрозой. Ей пришлось бы разбивать связку и уходить из «вилки», устроенной этим чертовым конем, потом в дело вступила бы его ладья, и – вот оно! – королевская пешка оказалась бы под боем. Ситуация могла сложиться критическая. Но что самое ужасное – она этого не заметила во время игры, а Бенни Уоттс, всего лишь прочитав в журнале о неизвестной ему шахматистке и пробежав глазами запись ее партии, все понял. Бет постояла над доской, закусив губу, затем опрокинула набок своего короля. В седьмом классе она так гордилась собой, когда нашла ошибку в партии Морфи. Теперь чемпион США то же самое проделал с ее собственной партией, и ей это не понравилось. Категорически.
В финале она сидела за доской номер один на стороне белых фигур. Уоттс, протягивая руку для приветствия, тихо сказал:
– Конь должен был пойти на пятое поле коня. Верно?
– Да, – сквозь зубы процедила Бет.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
