— Боюсь, одним макияжем здесь не обойтись, — хмыкает Руби. — Будь ты настоящей шлюхой, тебе пришлось бы голодать, потому что ни небесная красота, ни самое экстремальное мини, не перекроет это угрюмое выражение на твоем лице. Я знаю, что уже спрашивала об этом, но что, черт возьми, с тобой происходит? Ты всю неделю сама не своя.
Была бы это не Руби, можно было огрызнуться и свернуть неприятную тему, но она права — у меня все не так. Из Орландо родители вернулись в субботу вечером, а не в воскресенье, как планировалось, и я на протяжение нескольких часов выслушивала от мамы и отца, насколько опрометчив был мой поступок, как негативно он сказался на отношениях между ними и Фьюри, и что мне необходимо вернуться на цивилизованную землю. Часть меня сопротивляется их словам, но другая часть понимает, что в чем-то они правы. Я проявляю неуважение к семье, стала смотреть сквозь пальцы на дела в комитете и продолжаю обманываю Айзека. Возможно, мне было бы легче, если рядом находился Джейден — его близость имеет волшебную способность целиком отключать меня от действительности. Он словно напитывает силой другую часть меня, более свободную и безбашенную. Но его нет уже семь дней. Он каждый день пишет мне сообщения, звонит вечерами, рассказывая о том, что ему необходимо задержаться в Чикаго еще на день, но это не заменяет его присутствия. Наверное, я еще никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Я словно застряла в пограничной зоне между двумя мирами, совершенно не понимая, к которому из них теперь принадлежу. В один меня тянет сердцем, в другой — привычкой и разумом, я несмотря на жажду обладания двойным гражданством, такой роскоши я, увы, лишена.
— У меня есть определенные разногласия с семьей. И не только.
Лицо Руби приобретает оттенок вдумчивости, и она смотрит мне в глаза:
— Хочешь, засядем куда-нибудь и все обсудим?
Я отрицательно мотаю головой, потому что в действительности этого не хочу. Все, чего я желаю — вновь получить мир в душе.
— Встретимся на вечеринке, — поравнявшись со своей машиной, я берусь за ручку. — Если уж костюм медсестры не занят, ей можешь быть ты.
— Ты снова меня не слушала, Таша, — укоризненно тянет Руби. — Я говорила, что буду Женщиной- кошкой.
— В любом случае, увидимся, — бормочу я, и погрузившись в салон, завожу двигатель.
**********
Вечеринка по случаю Хэллоуина проводится в доме База Эрриксона, и впервые за три года учебы в университете я не причастна к ее организации. В глаза бросаются бутылки виски с наклейками о дисконте и безвкусная пластиковая посуда. Я мысленно фыркаю. Стоимость одежды на присутствующих исчисляется тысячами долларов, но это не мешает им экономить на спиртном.
— Ты видела? Дженну развернули прямо у входа, — Майли встряхивает фатой, испачканной красной краской. Сегодня она в костюме мертвой невесты, которая, судя по длине юбки, открывающий обзор на ее белье, пала жертвой ревнивого жениха.
— Меня начинает впечатлять ее настойчивость. Надеюсь, она не слишком много времени посвятила подбору наряда.
— А еще Айзек и Коул приехали. Он искал тебя.
Как Майли не пытается скрыть любопытство во взгляде, у нее плохо выходит. Многие в университете задаются вопросом, что происходит между мной и Айзеком, хотя бы потому, что раньше дважды в неделю мы приезжали на учебу вместе. Напрямую спрашивать не решаются, предпочитая как и Майли, действовать намеками.
— Значит, непременно найдет. Если пойдешь в бар, захвати мне выпить. Вино, белое сухое. И попроси нормальный бокал. Эта безвкусица в горошек просто отвратительна.
Майли, протанцевав возле меня около минуты, уходит, а я осматриваю толпу, пока не натыкаюсь взглядом на Айзека, стоящего в компании Коула. Лицо последнего почти полностью пришло в норму после драки — припухлость с носа исчезла, также как и синяки под глазами, лишь на губе присутствует намек на ссадину. Как я и предполагала, мой шантаж не повлиял на их дружбу. Ну или возможно, Мэнсон слишком туп, чтобы воспринять болтливость как предательство со стороны лучшего друга.
Я киваю Айзеку, когда мы встречаемся глазами, и получив в ответ улыбку, отворачиваюсь. В отличие от родителей, с его стороны я не было ни единого упрека за то, что сбежала из аэропорта. По прилету в Лос-Анджелес он написал мне СМС, что без меня ему было скучно, и что каковы бы ни были причины, вынудившие меня сбежать, надеется, что у меня все в порядке. Я ничего ему не ответила, но это не мешает мне считать его поступок милым.
Гости все продолжают прибывать, и я начинаю задаваться вопросом, безопасно ли собирать в доме, пусть и большом, такое количество пьющих людей. В случае пожара или приезда полиции, толпа в панике способна затоптать кого-то не столь расторопного. Мотнув головой, делаю длинный глоток вина и стараюсь об этом не думать — пусть волнуются организаторы. Все моя привычка держать происходящее под контролем, от которой не избавиться.
— Классная вечеринка! — прилично захмелевшая Руби подлетает ко мне и забрасывает руку на плечо. — Тебе нравится?
— Не в восторге, — отвечаю честно. — Думаю, через час поеду домой.
— Нет, нет, — Руби резко разворачивает меня к себе и заглядывает в глаза с возмущением. — Ты не можешь взять и уйти. Ты все испортишь, — в ответ на мои поднятые брови, она подается вперед и заговорщицки бормочет: — Тебя ждет сюрприз.
Я хмурюсь, потому что ненавижу сюрпризы. Терпеть не могу это ощущение: словно тебя застали со спущенными трусами, и все вокруг наслаждаются твоими удивлением и смущением.
— И что это?
— Я нема как рыба, — хихикает Руби и демонстрирует закрывающуюся молнию на губах.
Она уходит, а я испытываю всплеск нервозности и раздражения, которые не в силах подавить даже второй выпитый фужер вина. О каком сюрпризе идет речь? И главное, от кого он? Ответ приходит через полчаса, когда внезапно стихает громко звучащая музыка.
— Я хочу, чтобы вы все подошли сюда, — слышу знакомый голос, усиленный громкостью микрофона. Айзек.
Со всех углов доносятся гул шепотков и пьяные смешки, и гости начинают стекаться к центру гостиной, где он стоит. Взгляд Айзека устремлен на меня, он выглядит серьезным, даже несмотря на то, что на губах играет непринужденная улыбка.
— Таша, подойди и ты, — улыбка меркнет, сменяясь напряжением, но через секунду вновь появляется. — Пожалуйста.
Ноги отказываются меня слушаться, но немая просьба в его глазах, вопреки все протестам тела, подталкивает меня вперед. Через пятнадцать шагов, которые мысленно отмеряла, я останавливаюсь напротив него. Дыхание перехватывает, потому что в собравшейся толпе я вижу лицо Джейдена. Он смотрит на меня, не отрываясь, огонь в его взгляде смешан с растерянностью.
— Вы все знаете, что я люблю эту девушку, — слова Айзека с трудом долетают до моего застанного врасплох сознания. — Но я никогда не говорил, как я ей восхищаюсь: ее красотой, целеустремленностью, силой, умом и организаторскими способностями…
