— Ты стал сильным и умным, — не соврала я. — Повзрослел и видишь не только достоинства, но и недостатки матери. Ты не обязан слепо верить всему, что она внушила. Месть может разрушить твою жизнь, разве не понимаешь?..
— Я обещал ей! — возразил Дэн.
Вскочил с дивана и заметался, как тигр по клетке. Я смотрела, но не знала, чем помочь. Только сам Дэн мог выбраться из той западни, которую сам себе и устроил.
Я завидовала его матери и ненавидела ее одновременно. Она не имела права так поступать с сыном. Как можно вырастить такого крепкого, честного, доброго парня и превратить в орудие мести?
— Если у меня будут дети, я ни за что не стану навязывать им свое мнение, — произнесла тихо, но Дэн услышал. — Они не должны платить за чужие ошибки молодости и коверкать судьбу по моей прихоти. Твое желание угодить матери похвально, но не должно превращаться в навязчивую идею.
— Я сам хочу этого! — возразил Дэн. — Макс должен ответить за свой поступок. Прошу тебя, не дави…
Что я могла ответить? Дэн уже все решил, такой же непробиваемый и самоуверенный, как его отец. Будет делать по-своему, даже если понимает, что это неверный выбор. Не его выбор…
— Иди ко мне, — позвала и распахнула объятья. — Не будем больше говорить, просто посидим.
Дэн немедленно отреагировал на просьбу. Усадил себе на колени, уткнулся в плечо. Как бы мне хотелось вытряхнуть из его одурманенной головы всю ту дурь, что вложила туда его мать. Но не знала, как это сделать, не умела.
Хотела предложить обратиться к психоаналитику, но тут же отмела эту идею. Буду наседать, и Дэн замкнется в себе. Перестанет разговаривать, доверять, слушать. Уже не подросток, но все еще трудный. А у меня нет ни материнского опыта, ни нужных знаний, чтобы найти нужные, правильные слова. Только ошеломляющая любовь, рвущаяся наружу с каждым ударом сердца.
— Идем в спальню? — шёпотом предложил Дэн.
Вместо того чтобы отругать или отмести рискованную затею, я притворилась спящей. Что-то муркнула, выровняла дыхание.
Дэн не стал будить. Перенес в спальню, уложил и бережно накрыл одеялом. Долго сидел рядом и смотрел. Я буквально чувствовала на себе его взгляд. Сдерживала слезы, готовые градом покатиться по щекам.
Что еще я могла? Понимала, что Дэну сейчас как никогда нужно утешение и поддержка. Возможно, физическая близость смогла бы ненадолго залечить душевные раны. Но я не могла так подставить Дэна, зная, что Макс может вернуться в любую секунду.
— Ты не спишь… — наконец, констатировал Дэн. — Тебе плохо, и мне от этого еще хуже.
— Прости, — произнесла я, не открывая глаз. — Надеялась, не заметишь притворства.
— Боишься, что Макс явится в неподходящий момент? — иронично спросил он.
— А ты будто бы нет, — отозвалась я. — Иди спать, пожалуйста. Мне нужно побыть одной…
Дэн не последовал совету. Тяжело вздохнул и произнес, не скрывая горечи:
— Зря я рассказал тебе эту историю. Теперь будешь считать меня маменькиным сынком. Назовешь за глаза малышом ли кем-то в том же роде. Или еще хуже — подумаешь, что влюбился в тебя только из-за внешнего сходства с матерью.
Я открыла глаза, села в постели и, сдунув с лица упавшую прядь волос, завила:
— Первое и второе можешь отмести сразу, ты вовсе не маменькин сынок и тем более не малыш. А вот на счет последнего… Признаться, меня испугала фотография. И сходство с твоей матерью.
Дэн прислонился лбом к косяку двери и помотал головой. Фыркнул, как угодивший в воду большой кот.
— Напрасно ты так… — произнес, опалив лазурным взглядом. — Признаюсь, пока не был с тобой знаком, ненавидел заочно. Когда заметил, как к тебе относится Макс, решил воспользоваться моментом и предложить сотрудничество. А потом… понял, что мне нужна не твоя помощь, а ты сама.
Он говорил, а я нервно кусала нижнюю губу. Столько переживаний за один вечер, и нет им конца и края. Будто у злодейки-судьбы скопился целый мешок неприятностей, и она решила разом обрушить их на мою разнесчастную голову.
— Как жаль, что месть для тебя важнее, — только и смогла произнести я. — Пока это чувство превосходит все остальные, мы не будем счастливы.
Хлопнула входная дверь, избавляя Дэна от необходимости ответить.
— Пойду к себе, — буркнул он. — Не хочу встречаться с Максом.
И я не хотела, но была вынуждена подняться, сжать волю в кулак и выйти навстречу мужу. Подать ему воду для мытья рук, подать салат и травяной чай. Выслушать его жалобы и упреки.
Удивительно, но все это не вызвало во мне никакого отклика. Даже злиться и раздражаться я не могла, не осталось на это сил.
— Ты ходила к врачу? — Макс задал неожиданный вопрос.
Вот уж не думала, что он об этом вспомнит. Или я выглядела настолько плачевно, что он решил, будто это следствие беременности?..
— Да, в ближайшее время у Дэна не появится сводных сестер или братьев, — заявила я, пряча лицо в ладонях.
— Вот и славно, — выдохнул Макс. — Тяжкие времена настали, Стаська, не до детей сейчас. Еще и Дэн воду мутит, не хочет к советам отца прислушаться.
— К каким именно советам? — уточнила я.
Пусть лучше говорит о своем сыне, чем о детях, которых не хочет иметь от меня. Видишь ли, времена тяжелые. А когда они легкими-то были? Бабку мою в войну родили, и ничего, до семидесяти прожила. Обделенной или ущербной себя никогда не чувствовала.
— По увеличению продаж, какие же еще, — фыркнул Макс. — Вот уж не думал, что мой отпрыск таким чистоплюем окажется. Совестно ему заменять часть дорогих часовых деталей китайскими копиями… Так ведь партия не для элиты, так, в универмаги да на распродажи.
— А как же престиж фирмы? — не выдержала я.
Видно, дела идут еще хуже, чем мне казалось, если Макс решился на обман ради желания выжать побольше денег. Впрочем, ему такие методы никогда не претили.
— И ты туда же? — взревел Макс. — Как вы не поймете: когда дела идут плохо, надо ужать пояса, пожертвовать малым ради большого. Ничего, может, женившись на Уле, Дэн облагоразумится. Не выйдет у меня, так Игнат зятю мозги вправит. Михайлов ― мастер в этом деле.
Макс хрипло рассмеялся и не заметил, как я побледнела. Как наивно было с моей стороны думать, будто Макс оставит эту затею. Да и Дэн давно не заикался об Уле. Выходит, всего лишь берег мои чувства?..
— Может, вы и день свадьбы назначили? — уточнила я, внутренне обмирая. — А мне, как всегда, не удосужились сообщить…
Макс приподнялся на локте, потянулся к тумбочке, на которой стоял графин с водой. Налил стакан и жадно выпил залпом.
— Еще нет, не решили, — сообщил, утирая рукавом пижамы губы. — Вот смотаюсь за границу, договорюсь о крупной поставке, и решим. Игнат своей девке уже и приданое подготовил. Весьма щедрое, должен сказать.
