Из-за кустов выдвинулся голый парень с разукрашенным лицом; не глядя на нас, невозмутимо взял сковороду со всем содержимым в незанятую копьём руку, и опять скрылся. Звука его шагов я даже не услышала. Минут через тридцать он появился вновь и что-то сказал. Цертт поднялся, я — за ним.
— Что великий вождь всех земель, солнца, луны и неба Олууогусен Годлумтакати удостоит нас аудиенции, — насмешливо ответил ректор.
— Не называй его по имени, раз не запомнила, не создавай нам проблемы на пустом месте. А про меня потом поговоришь, — пресёк мою болтовню Цертт.
Вскоре мы по очереди прошли вслед за нашим проводником по узкому верёвочному мостику, перед которым мне до ужаса захотелось создать портал, чтобы сразу оказаться на другой стороне провала. Еле удержалась от такой демонстрации своих возможностей. Ещё через несколько метров джунгли расступились и мы увидели встречающих. А немало тут народу живёт, и наверное все высыпали посмотреть на нас. И вся толпа стояла на шаг позади мужика с самым длинным копьём в племени, словно бы обсыпанного мелом и в очень дурацкой меховой шапке, утыканной длинными перьями.
Так вот ты какой, Катькин гусь! Ну привет тебе от путников из дальнего захолустья.
ГЛАВА 18
Цертт поднял сжатую в кулак руку в индейском жесте "хао!". Я на всякий случай повторила за ним. Откуда Цертт знает этот жест и то, что он тут будет уместен, решила выяснить потом. Если не забуду. Вождь и его народ посмотрели на нас с ещё большим интересом, чем раньше. Потом гусь в шапке что-то сурово выкрикнул несколько визгливым голосом, и Цертт ему почтительно ответил. После обмена ещё несколькими фразами народ расступился и на вытоптанную площадку перед нами вышел человек в страшной маске и с длинными прищепками на пальцах рук.
— Вождь сказал, что духи посоветуют их шаману, допускать ли нас к оракулу, — соизволил пояснить мне ректор.
Вокруг человека в маске образовался полукруг из пары держащих в руках большие бубны, тут же принявшихся отбирать ритм, и массовой подтанцовки. В какой-то момент я посмотрела на прыгающего из стороны в сторону шамана магическим зрением и обнаружила, что его голова окутана синеватой дымкой — по всей вероятности, мы наблюдаем танец мага воды. Никаких духов я вокруг танцора, правда, не наблюдала. Шарлатан этот шаман, похоже. Хотя кто их, этих стихийников, знает, может он так с водой из колодца оракула разговаривает.
Между тем, ритм бубнов становился всё быстрее и неистовее, а к прыжкам шамана и покачиваниям подтанцовки добавилось мелкое подёргивание попой, как у певицы Шакиры. Мне даже захотелось присоединиться, я, помнится, тоже в своей первой юности это модное танцевальное движение вырабатывала для дискотек. Потом шаман вдруг резко вытянулся и упал на землю плашмя. Да, нелегко ему приходится свой хлеб в племени отрабатывать. Бубны смолкли, а подтанцовка замерла на месте, кто как, словно все играли в "Море волнуется — раз…" Ну и мы тоже не двигаемся на всякий случай — вдруг духи жутко пугливые, так вдруг чихнёшь ненароком — и не узнаешь, чего они шаману сказать хотели. Начинай тогда прыгать и попой подёргивать по новой, когда они свои нервы успокоят. Отдохнув так немного, шаман буднично поднялся и что-то коротко сказал вождю.
— Духи согласны, — слегка улыбнулся Цертт.
Я уж было вздохнула с облегчением, но тут что-то пошло не так. Вождь качнул в нашу сторону упёртое в землю копьё и повелительно провозгласил своё решение, которое явно удивило всех присутствующих.
Цертт обернулся ко мне и сказал:
— Он требует, чтобы ты либо подарила ему свой артефакт, либо осталась в племени сама, и только тогда он пропустит нас к оракулу.
При этом Цертт был неподдельно зол, его ноздри аж раздулись как капюшон у кобры.
— Я забыла, — пролепетала я, пряча висящий у меня на запястье артефакт в ладонь, — Скажи ему, что я тоже шаманка, и что этот предмет необходим мне для колдовства.
Цертт перевёл и получил ответ, который ему опять не понравился.
— Он сказал, что тогда в племени останешься и ты, и твой предмет.
Больше он мне ничего не переводил. Ректор повернулся к вождю и что-то резко ему ответил. Вождь визгливо вскинулся, покачивая перьями на шапке, и наклонил своё копьё остриём на нас.
К нам из-за его спины выбежало несколько голых мужчин, один из них схватил меня обеими руками за волосы спереди и потянул на себя. Я машинально создала портал прямо за ним и боднула его туда, сразу закрыв проём, как только тот шагнул назад. Две срезанные кисти рук упали к моим ногам. Ну некогда мне было рассчитывать расстояние так, чтобы пожертвовать только своими локонами, да и плохо я видела, нагнувшись вперёд. Руки видела плохо. Остальные мужики сразу от отшатнулись в ужасе. От меня — отстали, да. А вот от Цертта — нет. Один дикарь ткнул его тупым концом копья в плечо сзади, ещё двое нацелились остриями в грудь и в живот. И тогда я увидела, сколь на самом деле страшен дар, которым обладает некромант — повелитель смерти.
Цертт, подобно опытному фехтовальщику, отшатнулся в сторону от первого удара и вытянул вперёд руку с зажатым в ней каким-то предметом, чем-то вроде короткой указки чёрного цвета, которая словно по мановению возникла у него в ладони. Первый воин, не добежав до него нескольких шагов, рухнул замертво. Потом второй, потом Цертт обернулся и мгновенно лишил жизни ещё нескольких человек. А потом эти мёртвые воины встали и открыли свои глаза, из которых смотрела словно бы сама смерть.
Я не закричала от ужаса только потому, что уже и так пребывала в этом состоянии. Но закричали все остальные. А мертвецы ломаными движениями пошли к своему вождю. Те зрители, которые были в состоянии шевелиться, развернулись и побежали. Вождь храбро попытался пронзить одного мертвеца копьём. Хотя почему — попытался? Пронзил. А тот продолжал по-прежнему идти на него, пропуская копьё внутри себя. Вождь дёрнул копьё на себя, пытаясь высвободить его, и тем самым потерял секунды для своего спасения. Когда зомби дошли до вождя, я спряталась за Цертта, зажмурилась и зажала руками уши, чтобы не видеть и не слышать крика человека, заживо раздираемого на куски.
Когда он замолк, вокруг воцарилась тишина. Я осторожно открыла глаза и увидела, что все, кто оставались на поляне, лежат. Только мёртвыми валялись лишь те, кого убил Цертт своей магией раньше, а остальные лежали на животах, молитвенно вытянув к нам руки. Цертт что-то сказал приказным тоном и люди поднялись.
К нам вышел шаман и снял свою маску. Обычное лицо у него, совсем не такое страшное, как маска. Цертт что-то продолжал говорить, люди под этими командами унесли всех мертвецов, включая останки вождя и кисти рук моей жертвы, даже землёй присыпали места кровопролития. И вот уже к нам вынесли какие-то колоды, вроде как диван и стол. Мы уселись на одну из этих колод и на "стол" нам выставили кушанья и воду в двух стеклянных бокалах — очевидно, подношение от кого-то из наших предшественников.
