Выключаю бра над головой и практически мгновенно засыпаю.
Сновидений нет, но просыпаюсь довольно поздно. На часах без трех минут одиннадцать. Зато чувствую себя свежей, бодрой и выспавшейся. Вчерашние приключения кажутся мне мелочью, однако так просто прощать Вишневского я не намерена. Помучаю малость, пусть знает, как отшивать девушек.
В столовой пусто, а на кухне Светлана Петровна, как обычно, крутится возле плиты.
— Доброе утро, — расплывается женщина в улыбке. — Как спалось?
— Отлично, — плюхаюсь на стул. — Кофе сделаете?
— Конечно, моя девочка, — начинает суетиться, доставая турку, насыпая туда перемолотый кофе и заливая водой.
— Артем на работе? — домработница стоит ко мне спиной, но после моего вопроса замирает на месте.
— Нет, — произносит тихо, не поворачиваясь.
— А где он? — продолжаю допрос. Очень мне интересно, где это он шляется, еще и без меня? Мог бы и разбудить, сам же придумал этот дурацкий переезд и мое присутствие рядом с ним двадцать четыре часа.
— По делам уехал. Вместе с Иванычем.
— Да ладно? — удивляюсь. Вот это да, как такое могло случиться? То отмахивался от начальника охраны, как от назойливой мухи, то теперь ездит вместе с ним. Чудеса, да еще какие!
Светлана Петровна молчит, стоя возле плиты в ожидании, когда заварится кофе. Я смотрю на спину женщины, ожидая, когда она наконец-то повернется и объяснит мне, где Артем. Молчание затягивается.
Наконец кофе закипает, домработница наливает жидкость в чашку, поворачивается и ставит передо мной горячий напиток. Не смотрит на меня, постоянно отводя взгляд.
А я продолжаю следить взглядом за ее лицом. Не нравится мне, как она смущается. Что-то скрывает. Очень интересно, прямо слишком любопытно!
— Ну, и что ты на меня так сморишь? — поднимает взгляд.
— Светлана Петровна, где Артем?
— По делам уехал, — продолжает смотреть на меня в упор. И куда делась растерянность?
— По каким? — произношу чуть ли не по слогам.
— Катя, — тяжело вздыхает. — Давай, он приедет и сам тебе все расскажет.
— Послушайте, — пытаюсь держать себя в руках, чтобы не сорваться. Уже даже вести себя начинаю, как Вишневский — чуть что, сразу срываюсь. Как же он так действует на меня? — Мне уже все уши прожужжали с этой пятницей. Что в ней особенного? Что происходит, в конце-то концов?
— Пусть лучше он сам расскажет, — как-то уж очень печально вещает домработница. — Но мой тебе совет — не трогай его сегодня. А то наговорит всяких гадостей, снова поссоритесь.
— Почему? — чувствую, что голос срывается на крик.
— Так будет лучше, — спокойно отвечает и отворачивается ко мне спиной.
Допиваю кофе в тишине, благодарю женщину и выхожу из кухни. Поднимаюсь по лестнице к себе в комнату. Надо срочно с кем-то пообщаться, иначе мои мысли до хорошего не доведут, только еще больше нервничать начну.
Первым на ум приходит Вишневский. Открываю телефонную книгу, и тут меня озаряет — я не знаю его номера телефона! Живу с ним почти неделю, и до сих пор никто из нас друг другу не звонил. Судя по поведению домработницы, номер Артема она мне не даст. На ум приходит только один человек, который может мне помочь, и я набираю главреда.
— Миланская, солнце мое, — отвечает Сергеич после второго гудка. — Я уж испугался, куда пропала. Думал, всё, съел нашу Милашку злой волк Вишневский. Как дела хоть?
— И тебе не хворать, Сергеич, — не стоит его сейчас дразнить. — Дела отлично, интервью будет сдано в срок. У меня к тебе дело.
— Весь во внимании, — серьезно отвечает мужчина.
— Мне нужен номер телефона Вишневского.
— Зачем? — удивление в голосе мужчины.
И что ему ответить на этот вопрос? Что я живу с Артемом под одной крышей и до сих пор не знаю номер его мобильного? Да меня Сергеич на смех поднимет! Тоже мне, журналистка великая выискалась. К тому же, главред ведь не знает о сделке и совместном проживании. Вот и пусть остается в неведении. Пока, по крайней мере.
— Дело у меня к нему, — выпаливаю первое, что приходит в мою многострадальную голову. — Важное, — делаю акцент на слове.
— Ты с ним хоть встречалась, или впариваешь мне тут про интервью?
— Встречалась. Все будет в шоколаде, не переживай. Дай мне еще недельку, и я привезу тебе статью.
— Так почему номер не взяла? — продолжает допрос, как заправский сыщик.
— Не было необходимости, — вздыхаю. Как же тяжело общаться с Сергеичем, уму не постижимо, какой он занудный! Или, может, это я слишком нетерпеливая?
— А теперь, значит, появилась, — то ли утверждает, то ли спрашивает, одним словом — фиг поймешь этого главреда.
— Неужели трудно номер продиктовать? — начинаю нервничать.
— Не трудно, — пауза, — но не дам.
— Сергеич, миленький, мне очень надо, — пытаюсь давить на жалость. — Срочно.
— Давай так. Я ему сам позвоню, и если он даст добро, то я продиктую тебе его номер, идет?
Стон отчаяния вырывается из груди. Да что за пятница сегодня такая, не везет, так не везет. И как с этим бороться?
— Не идет, — отвечаю резко. — Не надо никуда звонить, сама разберусь.
— Как скажешь, — быстро соглашается Сергеич. — На следующей неделе жду от тебя бомбу.
— Хорошо, — нажимаю сброс. — Будет тебе кило тротила, — говорю светящемуся экрану.
Ладно, ну его, этот номер. Обойдемся. Займусь-ка я лучше работой, а то потом неизвестно, будет ли свободное время.
Соцсети, статья и разговоры с подружками по телефону отвлекают меня от насущных проблем. Светлана Петровна аккуратно стучится в двери в три часа, предлагая мне пообедать, но я резко отвечаю отказом, и женщина, обидевшись, уходит. А я чувствую себя виноватой — вот зачем, спрашивается, нагрубила?
Но очередной звонок от Степана меня отвлекает от ненужных мыслей и терзаний, и я вновь погружаюсь в водоворот общения с коллегами. И не замечаю, как за окном начинает темнеть.
Потягиваюсь, разминая мышцы. От постоянного сидения в не совсем удобной позе спина затекла и теперь ноет приятной болью после парочки упражнений на растяжку. Закрываю ноутбук, спрыгиваю с кровати, делаю несколько приседаний и наклонов, после чего выключаю свет и выхожу из комнаты.
Есть хочется неимоверно. Еще бы, кроме утреннего кофе во рту не было даже маковой росинки. Зря я, конечно, отказалась от обеда, сейчас бы желудок так яростно не урчал. И еще хочу найти хоть одну живую душу в этом доме. Такое чувство, что все вымерли, как мамонты.
На первом этаже в холле горит свет, значит, кто-то есть в доме по-любому. В столовой никого, на кухне тоже. Даже не поленилась заглянуть в комнату Светланы Петровны — темно и тоже пусто.
