— Из тебя получится прекрасная мама, — нежно проговорил он.
Джессика уже не могла сдерживать слез. Но это были слезы счастья, поэтому она плакала, уже не стесняясь.
Глава одиннадцатая
Лимузин, в котором сидели Джессика, Салли и Изабелла, свернул с набережной на прямую дорогу к дому Николаса.
Джессика ужасно волновалась. Она поднесла руку к горлу и принялась нервно перебирать в пальцах нитку жемчужных бус с бриллиантовым кулоном-слезкой — свадебный подарок Николаса.
У нее тоже был для него подарок. Не такой роскошный, но зато со значением. Джессика про себя улыбнулась, и ее взгляд потеплел, когда она представила, как Николас воспримет ее подарок.
Она попыталась нащупать тоненькую золотую цепочку, но ее не было. Джессика нахмурилась. Цепочка должна была быть под ожерельем. Она попыталась вспомнить. Так, сняла цепочку, когда пошла в душ. Потом… Джессика помнила, как надевала ожерелье. А цепочку она забыла на столике в спальне!
— Нам надо вернуться!
Джессика даже не сразу сообразила, что это сказала она. Слова вырвались сами.
— Но мы же почти приехали, — запротестовала Салли.
— Да, Джессика. Мы опоздаем, — заметила Изабелла.
Почему-то Джессика была уверена, что Николас не обидится на нее за опоздание. Она попросила шофера развернуться и ехать обратно. В машине был телефон, и Джессика позвонила Николасу и предупредила, что может немного задержаться.
— Ты не хочешь нам рассказать, что случилось? — полюбопытствовала Салли.
— Я забыла подарок для Николаса.
— Подарила бы потом, — резонно заметила Салли.
— Можно было бы и потом, — согласилась Джессика, — но тогда это было бы уже не то.
Через полчаса они подъехали к дому Николаса. Джессика вышла из машины и встала по стойке «смирно», пока Салли с Изабеллой торопливо проверяли, все ли в порядке с ее свадебным платьем — роскошным шелковым платьем цвета золотистого шампанского с кремовыми кружевами.
Салли удовлетворенно кивнула.
— Сногсшибально!
Тэд ждал их в доме. Он обнял Джессику и расцеловал в обе щеки.
— Все в порядке? — настороженно заглянул он в глаза дочери.
— В порядке, — она улыбнулась отцу. — Если, конечно, Николас еще не устал меня ждать и не передумал жениться.
— Он человек на редкость терпеливый, — сухо заметил Тэд. — Любой другой на его месте уже давно бы рвал и метал.
— Тогда не будем заставлять его ждать и дальше, — беспечно отозвалась Джессика.
Они прошли через дом и вышли в сад.
Гости уже сидели на выставленных на лужайке стульях. Гостей было немного — только близкие родственники и друзья. Но Джессика не видела их. Ее взгляд был прикован к Николасу, который стоял на том конце красной ковровой дорожки, расстеленной на траве, у белого алтаря, увитого розами.
Она пошла к нему, не сводя взгляда с его лица.
Он протянул руку, и она вложила свою руку в его ладонь. Она приняла все, что он собирался отдать ей. На всю оставшуюся жизнь. Больше не было ни сомнений, ни страха. Были только она и он. И их любовь.
Николас привлек ее к себе и поцеловал с такой неизбывной страстью и в то же время с такой пронзительной нежностью, что Джессике показалось, будто она сходит с ума. Поцелуй длился целую вечность, хотя на самом деле прошло лишь несколько секунд. Или минут… Пожалуй, все же минут, решила Джессика, услышав у себя за спиной удивленные вздохи гостей.
— Мистер Гроуди, невесту принято целовать после свадебной церемонии.
Николас оторвался от губ Джессики и повернулся к священнику:
— Можете не сомневаться, я обязательно поцелую ее и после.
Священник понимающе улыбнулся и откашлялся, прочищая горло.
— Итак, приступим?
— Подождите минуточку, — попросила Джессика. — Сначала мне надо кое-что сделать. Очень важное.
Она повернулась к Николасу, который смотрел на нее с искренним недоумением, закинула руки за шею, расстегнула цепочку, на которой висело обручальное кольцо Антонио, и молча опустила ее Николасу в ладонь. Поймет ли он, что она хочет сказать этим подарком? Поймет ли, что, отдавая ему обручальное кольцо Антонио, она отдает ему и свое сердце, всю себя?
Джессика даже не осознала, что невольно задержала дыхание в ожидании ответного действия Николаса. Время как будто остановилось. Но вот он улыбнулся, глаза зажглись пониманием. Николас поднес ее левую руку к губам и поцеловал безымянный палец, то место, где было кольцо Антонио и где скоро будет его кольцо.
— Спасибо, — прошептал он.
— Я подумала, что это — самое ценное, что я могу тебе подарить, — шепнула она в ответ и улыбнулась. — Во всяком случае, пока.
Он ничего не ответил на это. Но ему и не надо было ничего говорить. Его сияющий взгляд говорил сам за себя.
Джессика повернулась к священнику.
— Мы готовы.
Церемония прошла быстро и просто. Как говорится, по-домашнему. Когда все закончилось, Николас поцеловал свою молодую жену с такой трепетной нежностью, что гости-мужчины заерзали на местах, а многие женщины украдкой смахнули слезу.
Потом был праздничный обед с обязательным свадебным тортом. Стол был накрыт на террасе с видом на море.
Джессика почему-то не хотела есть. Она выпила только бокал шампанского. Николас сидел рядом. Каждый раз, когда их взгляды встречались, Джессика старалась отвести глаза. Во взгляде Николаса было столько обжигающей страсти, что она боялась броситься ему на шею прямо сейчас, на глазах у гостей.
— Думаешь, это будет очень неприлично, если мы уйдем пораньше, прямо сейчас? — шепнул он ей на ухо и легонько коснулся губами ее губ.
— Думаю, неприлично, — отозвалась она, пряча улыбку.
— Черт, — с чувством проговорил Николас.
— Час-полтора пережить можно.
Николас тихонечко рассмеялся.
— Нельзя. — Он склонился к самому ее уху. — Я сгораю от нетерпения. Я хочу…
И он описал ей все, что собирается сделать с ней, когда они наконец останутся наедине. От одних только этих слов по всему телу Джессики разлилась восхитительная сладкая истома.
— Да, наверное, нам стоит уйти пораньше. Прямо сейчас. — Она хитро прищурилась. — Иначе гости будут в шоке…
Николас улыбнулся, поднялся из-за стола и подал ей руку.
— Я люблю тебя, — прошептал Николас, когда они с Джессикой заперлись в спальне. — Сейчас. Сегодня. И всегда буду любить. Я никогда тебя не обижу. Никогда не сделаю тебе больно. Ты будешь счастлива, я тебе обещаю.
Джессика едва не расплакалась от щемящей нежности, переполнявшей ее сердце.
