— Пижон, — пробормотала я. — Мог бы зонтик взять.
— Тогда бы он не смотрелся так эффектно, — запротестовала Зария, оттесняя меня от окошка. — Ах, какой красавец!
— Он что, в трауре? — спросила Тария. — Ни одной светлой детали в костюме!
— Еще бы, такое сокровище, как наша сестричка, заполучить! — хихикнула Зария.
Мама молча отвесила подзатыльники сестрам. Я поблагодарила ее взглядом.
Распахнув дверцу кареты, я обнаружила, что перед лестницей, ведущей в храм, разлилась огромная лужа.
— Ёшкин кот! — вырвалось у меня в тысячный раз.
— На этот раз я с тобой согласен, — пробурчал Отто, выходя из кареты. — Проклятая Бездна, какая же она глубокая! Ботинки залило. А ты стой уже, герой! — прикрикнул он на хотевшего помочь Иргу. — Жениху положено быть сосредоточенным во время церемонии, а не думать о том, как в ботинках хлюпает вода.
— Я не верю своим глазам, — сказал Ирга. — Минуту назад этой лужи не было.
— Осторожно, Отто, — руководила мама операцией по выгрузке невесты. — Сейчас платье намочишь!
— Кто придумал такие длинные подолы, Бездна… — пыхтел Отто.
Выскочивший из соседней кареты папа помог перенести меня через лужу, не замочив платья.
Когда меня поставили на более-менее сухое место на ступеньках, Ирга протянул мне руку. Глаза его сияли счастьем и нежностью.
— Милая, ты прекрасна, — прошептал он прерывающимся от волнения голосом.
— Знаешь, о чем я думаю? Может, неправильно, что мы женимся? — спросила я. — Посмотри, небесные знаки нам активно указывают на то, что этого делать не надо.
— Что-то еще? — спросил Ирга, поглаживая мою руку.
— Я тут подумала… — пролепетала я. — А может, ну его все? А? Не совершаем ли мы самую большую ошибку в своей жизни?
— Ты закончила? — вежливо осведомился жених.
— Да, — сказала я, смущенная странным выражением его лица.
— А теперь я скажу. Хватит тебе уже от меня бегать. — С этими словами он легко поднял меня на руки и побежал по ступенькам в храм, на ходу говоря: — Если ты не скажешь перед жрецом «да», то я заставлю тебя оплатить стоимость платья.
— Что ты! — испугалась я. — Конечно, я согласна стать твоей женой, это было просто минутное затмение.
В храме нас ждала толпа гостей, встретивших наше появление приветственными криками. Ирга поставил меня на ноги, но мою руку не отпустил, держа ее очень крепко.
— Букет невесты, — застенчиво прошептали рядом со мной.
Я обернулась. Темноволосая девушка, отчаянно краснея, протягивала мне очень миленький букетик. Он не походил на ужасные веники, которые обычно таскали все знакомые мне невесты. Букет был маленьким, очень простым и одновременно элегантным — три лилии в окружении маленьких розочек и как будто в облаке из крохотных белых цветочков. Он настолько точно подходил к моему платью, словно они продавались вместе.
— Какая красота! — не смогла сдержать я возглас восхищения.
— Это Инна, моя младшая сестра, — представил Ирга. — Это мой отец Рауль и моя… мать Надин.
Отец Ирги чем-то был очень похож на Бефа — высокий, подтянутый, в строгой черной мантии. Он без улыбки кивнул мне, окинув внимательным взглядом. Я непроизвольно поежилась. Ирга это сразу заметил:
— Отец, не пугай мою невесту!
— Значит, любимая ученица Бефа? — произнес Рауль Ирронто, и я поняла, откуда у Ирги привычка растягивать в речи гласные.
Я кивнула.
— Отец, для тебя должно быть главным, что она моя любимая девушка.
— Это для тебя главное, — сказал Рауль. — А для меня важнее, чтобы она не была бестолочью.
«Вот тебе и встреча с будущими родственниками, — подумала я. — Утешает только то, что Ирге пришлось тяжелее».
— Мы очень рады, — мягко проговорила Надин, толстушка с добрым лицом.
Мачеха Ирги смотрела на нас с искренней любовью. Она откровенно любовалась пасынком — так же, как и любая мать на ее месте.
Ирга и Илисса очень походили на отца, только некромант унаследовал огромные голубые глаза своей матери. А Инна была низенькой девушкой со склонностью к полноте. От отца ей достался только крючковатый нос, который очень не шел ее округлому личику.
— Инна у нас занимается составлением букетов, — объяснил Ирга.
— Мне очень понравилось, очень, — еще раз повторила я. — Но как ты угадала так точно?
— Ирга мне много о тебе рассказывал, — прошептала Инна, снова краснея.
— Давайте уже начнем, — раздался хриплый голос.
Я обернулась и с удивлением увидела мужчину средних лет в одеянии жреца. Под глазами у него залегли глубокие тени, левое веко подергивалось, руки дрожали.
— Мы разве с этим жрецом договаривались? — недоуменно спросила я у Ирги.
— Нет, — удивленно ответил он.
Жрец услышал наш разговор и вмешался:
— Тот, с кем вы договаривались, прийти не смог. У него семейные обстоятельства — жена рожает.
Мы с пониманием закивали. Жрецы Богини Рода были обязаны иметь большие семьи. Чем больше семья, тем на более высокую ступень в церковной иерархии мог подняться священнослужитель. Детьми и внуками Верховного жреца можно было заселить деревню средних размеров. Кроме невероятной плодовитости своей жены Верховный был известен еще введением государственного знака отличия «Мать-героиня», первой наградив свою жену. Ничем больше на своем посту он не прославился, посчитав, что этого достаточно, чтобы войти в анналы истории.
— Начнем, — сказал Ирга.
— Возлюбленные дети мои! — возгласил жрец торжественным голосом. — Сегодня мы пришли сюда, чтобы стать свидетелями создания семьи этими двумя дур… молодыми людьми. Знайте, дети мои, что это непростое и трудное решение, которое приведет вас на тернистый путь сплошных несчастий. У вас будет только одна возможность побыть счастливыми — ваша первая брачная ночь.
А потом выяснится, что ваш муж не помнит не только даты вашей свадьбы, но даже и даты вашего дня рождения. А у жены будет только два состояния здоровья: болит голова и критические дни.
«Что он несет?» — поразилась я. Гости слушали речь священника в недоуменном молчании.
— А потом, — продолжал жрец, — появятся дети. О, эти ядовитые цветы жизни, состоящие исключительно из колючек…
— Кто бы мне сказал об этом в свое время, — пробормотал за моей спиной папа.
Я покосилась на Иргу. Лицо его уже не выражало твердую решимость, как тогда, когда он нес меня по ступенькам. И руку мою жених отпустил.
«Хороша же я буду, когда он бросит меня прямо здесь», — подумала я.
— Простите, — резко прервала я жреца, который продолжал вещать о тяжелых буднях супружеской жизни. — Давайте приступим, наконец, к церемонии. И без ваших речей, пожалуйста. А то так по физиономии от моего отца получите, что ваша жизнь до этого покажется раем.
