Лада резко отвернулась, ударив себя по лицу косой. Ее губы были плотно сжаты, в глазах плескался дикий страх, который она в себе подавляла. Сжатые в кулаки руки выдавали клокочущую внутри нее злость. Сам Ник ощущал примерно те же чувства. За те дни, что они провели вместе, он успел прикипеть к Лидочке сердцем. Она стала ему… родной. Маленькая девочка с большими глазами, в которых таилась грусть. Случившееся с Ником-младшим будто пробило в его душе огромную дыру, и теперь сквозь нее в Ника проникали чувства… Те самые, которых он так долго не знал. Любовь, сострадание, мука, бессилие… Обжигающий нутро страх!
- Да. Конечно, мы заберем ее. Доктор…
- Да?
- Мы ведь планировали переезд, но теперь я сомневаюсь, что Лидочка выдержит дорогу.
- Дорога машиной действительно может стать для нее слишком тяжелой, - нахмурился Виктор Васильевич.
- А самолетом? – вскинул лицо Ник. - Я могу организовать чартер, - пояснил взволнованной Ладе.
- Так будет гораздо лучше, – согласился доктор.
- Да… Да… Конечно. Спасибо, Ник!
Она прошла через комнату и обняла его. Женщина, в чьих бедах он был виноват. Он сжимал ее в объятиях, он дышал ею, он был готов перевернуть весь мир, только чтобы она была счастлива, но по факту… Что он мог сделать? Вырвать сердце из собственной груди, чтобы отдать его Лиде? Безумие…
- Мы переведем ее в палату, но наверх поднимать не будем. Посмотрим на динамику и после утреннего обхода примем окончательное решение, что делать дальше.
- Хорошо, - прошептала Лада. – Я останусь вместе с ней.
Ник даже не пытался возразить. Знал, что она не сможет иначе. Их ждет еще одна бессонная ночь в череде других. Но сначала…
- Дай мне номер какого-нибудь такси.
- Такси? Ты куда-то собрался?
- Отъеду ненадолго по делам. Нужно договориться по поводу самолета, и кое-что еще. Да и машину надо взять, как назад возвращаться с малышкой? Не на такси же…
- Да-да, конечно… Ты прав. Поезжай, - тряхнула головой Лада.
- Ты точно справишься? Я быстро и…
- Вот еще! Не гони… Ты в курсе, куда приводит спешка. Я справлюсь. Правда…
- Вот это моя девочка. Узнаю.
Ник обхватил ладонью ее хрупкую шею и ласково провел пальцами вдоль линии роста волос.
- Не знаю, как бы без тебя справлялась, - устало призналась Лада. - Я так испугалась, когда увидела вас на полу… Так испугалась. Не знаю, что буду делать, если с ней что-то случится. Просто не знаю…
- Мы что-нибудь придумаем. Как бы ни было… Мы что-нибудь придумаем.
- Спасибо за самолет! Мне даже представить сложно, сколько это все стоит.
- Брось! Не надо… Я поеду, хорошо?
- Поезжай с богом.
Она медленно отстранилась, а потом сделала то, что никто и никогда для него не делал. Перекрестила… Словно под дых ударила – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Только в носу щипало от подкатившей соли. И в сердце разгорался пожар. Он поморщился, растер грудь и попятился к выходу.
Такси подъехало буквально через считаные минуты. Старая, пропахшая машинным маслом и бензином десятка. Ник опустился на заднее сиденье и достал телефон.
- Марк, привет. У меня срочность…
- Говори… - зевнул его помощник, в трубке что-то зашуршало, и снова воцарилась тишина.
- На завтра мне нужен самолет с бригадой реаниматологов на борту.
- Для той девочки? – осторожно уточнили на том конце провода.
- Ее зовут Лида. Сообщишь мне, когда он будет готов.
- Что-нибудь еще?
Ник устало растер глаза, надавил на переносицу.
- Да… Еще. К моменту нашего возвращения мне нужен договор аренды на дом… Кстати, чем ты думал, когда подбирал нам жилище? Мавзолеи какие-то, ей богу…
- Послушай, - возмутился Марк, - ничего лучше в том районе не было и…
- Ладно! Сейчас это уже неважно. Лада сама нашла. Я тебе скину ссылку. Посмотришь.
- Послушай, Ник… Что у тебя там происходит? Мы волнуемся. Ты стал какой-то странный в последнее время, и твои просьбы… Нет, ты не подумай, но… Зачем тебе это все? Столько сложностей. И эта Лада… она ведь до сих пор не в курсе, кто ты?
- Не в курсе. Еще не время.
- А когда оно придет, Ник?
- Когда мы найдем Лидочке донора. Когда эта история останется позади.
- А если не останется, Ник?! Разве тебе мало собственной боли?
Ник тяжело вздохнул. Марк был хорошим парнем. Возможно, единственным человеком, которого он мог бы назвать своим другом. Именно поэтому он так долго слушал, что тот говорил.
- Я знаю, что делаю.
- Нет, мне кажется, ты вообще утратил связь с реальностью! – вспылил тот.
- Ух, ты. Это мнение Совета? Или твое личное?
- Да брось! Ты впустил в душу женщину, которая, узнав о том, кто ты… просто уничтожит тебя. Понимаешь?! А малышка? Тебе мало Ника? Я не понимаю смысла того, что ты творишь?! Или ты сознательно собираешь вокруг себя тех, кому еще хуже?! Это твоя терапия?!
- Тебя… это… не… касается. Сделай то, что я попросил.
Ник медленно опустил трубку и, не мигая, уставился прямо перед собой.
- Мы приехали, уважаемый.
- Да… Да, конечно. Вот, возьмите. – Ник протянул водителю деньги и, не дожидаясь сдачи, вышел из машины. Подставил прохладному ветру лицо и ненадолго прикрыл глаза, прислушиваясь к реву моря. Словно зачарованный, он побрел на этот звук. Подошел к краю обрыва. Из-под ноги вылетел камень, Ник пошатнулся, но устоял на ногах. Новая порция адреналина ударила в голову. Ветер разбушевался. Он подхватывал волны и мчал их на верную гибель к черным зловещим скалам. Он бил в лицо, трепал полы его не застёгнутой куртки. Прохладными пальцами взлохмачивал волосы и проникал за воротник, обдавая своим холодным дыханием тело.
Но ветер не мог развеять его тревоги.
Острый месяц проткнул черное покрывало грозовых облаков и озарил серебристым светом округу. А серую мглу в душе… что эту суку развеет? Задумчиво глядя вдаль, Ник снова нащупал телефон. Приложил трубку к уху, слушая длинные, ударяющие по нервам гудки.
- Алло…
Сонный испуганный голос на том конце провода ненавязчиво дал понять, что Ник снова потревожил чей-то сон.
- Доктор… Прошу меня простить за столь поздний звонок, но, боюсь, дело не терпит отлагательств.
- Ник? Ник Норман? Что-то случилось?
- Я касательно девочки, о которой мы разговаривали…
- Да? Так что произошло?
- Сегодня ей снова стало плохо. Местные врачи говорят, что времени у нее осталось немного. Оно буквально идет на дни. – Ник охрип. Слова давались с трудом, он словно выталкивал их из себя, травмируя болезненно сжавшееся горло.
